— Добрый день! — сказал я ему. — Я к Станиславу Мелентьевичу, в сто пятнадцатую.
— А они вас ожидают? — прищурившись, осведомился консьерж.
— Не просто ожидают, — откликнулся я с лёгкой улыбкой. — Жить без меня не могут!
— И все-таки я уточню, — пробурчал он. — Мало ли вас ходит, шаромыжников…
Он схватил черную эбонитовую трубку довоенного еще телефона. Набрал номер.
— Евдоха? — спросил консьерж, когда ему ответили. — Хозяин дома? Ага… Тут к нему парень какой-то… Ждете кого?.. Ага. Ну я пропускаю, значить…
Положив трубку, страж буркнул:
— Проходи… Девятый этаж.
— Знаю!
Я поднялся на несколько ступеней, нажал кнопку вызова лифта. Здешний подъемник был немногим моложе того, что у меня дома. Обшитая красным деревом кабина вознесла меня на самую верхотуру писательского дома. Дверь 115-й квартиры была приотворена. Из перехваченной цепочкой щелочки между створкой и косяком выглядывал пытливый старушечий глаз. Это была домработница известного писателя и главного редактора одного из центральных журналов, Мизина Станислава Мелентьевича.
— Евдокия Семеновна, — сказал я. — Пропустите меня к хозяину, я ему гонорар из «Нового мира» принес.
Враньё моё сработало. Цепочка брякнула, дверь отворилась во всю ширь, и я ступил в обширную прихожую. Здесь пахло натуральной кожей и духами. Натертый паркетный пол блестел в свете настенных светильников, из комнат доносилась музыка советских композиторов, а из кухни — вкусные запахи. На старухе-домработнице был фартук, в одной руке нож для резки капусты, а в другой — вафельное полотенце. Сразу видно, что звонок консьержа и мое прибытие отвлекли ее от готовки.
— Скидавай пальто и штиблеты, — распорядилась Евдоха. — Вот тапки… Хозяин в кабинете ждет.
Похоже, я угадал, они и впрямь кого-то ждали. Может, и в самом деле — курьера из редакции, с гонораром. Для таких величин, как товарищ Мизин, обращаться в бухгалтерию персонально не по чину. Они либо гонорары «на книжку» получают, либо наличными через курьера. По крайней мере, в первые мгновения меня взашей не выставят, а дальше — как пойдет разговор. Все зависит от того, испугает ли Станислава Мелентьевича то, что я ему скажу?.. В худшем случае он вызовет милицию. Да и то — вряд ли…
Исполнив требования домработницы, я прошел к кабинету ее хозяина. Тем более, что прекрасно помнил дорогу. Ведь в прошлой жизни я частенько бывал в этой квартире. Сначала как начинающий литератор, мальчик на побегушках, который ловит каждое слово мэтра, а потом — как полноправный коллега, почти приятель. В 1975-м до этого было еще далече, мы даже знакомы не были. Ну, так вот сейчас и познакомимся… Вопреки обоюдному нежеланию.
Я с интересом несколько мгновений разглядывал блестящую в свете настольной лампы лысину, склоненную над столом.
— Здравствуйте, Станислав Мелентьевич, — произнес я.
— Здравствуйте, молодой человек, — лысина пришла в движение, открыв моем взгляду высокий морщинистый лоб, редкие брови, выпуклые блеклые глаза, нос картошкой и кривой, словно вечно усмехающийся рот. — Я вас не знаю… Вы новенький?
Без всякого приглашения я уселся в кресло, в котором частенько сиживал в первой своей жизни.
— Для вас — да, Станислав Мелентьевич, — сказал я, — но скоро, надеюсь, мы подружимся, и я даже стану для вас незаменимым человеком.
— Кто вы такой? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие. — И зачем пришли?
— Я начинающий писатель, — сказал я.
— Если вы принесли рукопись, то с этим нужно обращаться в редакцию, — хмуро произнес маститый литератор. — Я лично не рассматриваю произведения начинающих авторов.
— Нет, я не принес рукописи, — ответил я. — Хотя у меня есть превосходный рассказ, но он предназначен не для вашего журнала.
— Ничего не понимаю… — пробормотал Мизин. — Тогда что вам от меня нужно?
— Мне нужна работа в редакции журнала или какого-нибудь книжного издательства.
— У вас что, нет работы?
— В Советском Союзе нет безработных, — съязвил я, — и у меня она есть, но я писатель — и хочу работать там, где буду ближе к литературному процессу.
— Кто же вам сообщил мой адрес?
— Я мог бы вам ответить на этот вопрос, но вы мне не поверите…
— Неужто — Теплушкин? — пробормотал хозяин квартиры. — Или — Климов?..