– Да.
– Докатился, брат, – фыркнула Самира и с громким щелчком закрыла перегородку.
Лежащая в темноте фигура вздрогнула. Глаза распахнулись, но легче не стало. Солёные ручейки устремились по щекам, но пленница постаралась взять себя в руки.
Больше к ней никто не приходил. Лишь в узкий проём внизу двери просовывали миску с водой. Поначалу она пыталась разговорить того, кто был за дверью. Ей никто не отвечал. Тишина и мрак давили. Абигайль потеряла счёт времени. Чтобы не сойти с ума и не впасть в уныние, старалась спать или вспоминать Назыма. Не так давно он учил проникать в чужие мысли.
«Проще всего это делать, если есть эмоциональная связь, – мягкий голос с восточным акцентом завораживал. – У нас это должно получиться. Я уверен».
Девичьи щёки заалели, совсем как тогда.
– Назым, – тихо прошептали губы в темноте. – Назым.
Абигайль провалилась во мрак. Неспешное покачивание успокаивало. Она знала, куда несут её волны. Лёгкая улыбка расцвела на губах.
– Я знала, что ты найдёшь меня, – то ли прошептала, то ли подумала Абигайль. – Забери меня.
– Где ты?
– Кажется, у Самиры.
Темнота стала гуще. Холод сковал душу Абигайль. Её начало трясти
– Назым?
– Я скоро приду. Жди меня.
Тьма рассыпалась осколками. Абигайль резко распахнула глаза и села на лежанке. Было холодно. Но надежда теплилась глубоко внутри. Надежда, что любимый успеет.
***
Тяжёлая поступь кованых сапог разлеталась по пустынным коридорам. Толстый узорный ковёр не смог поглотить надвигающуюся безысходность.
В тёмных углах коридора попадались искорёженные тела защитников. Он шёл молча. Не обращал внимания на знакомую и любимую в детстве обстановку. С уходом матери из жизни это всё потеряло ценность. Только она могла остановить сына от мести. А, может, и старшую дочь.
Ему сообщили, где держат пленницу. Он хмыкнул.
Из-за угла выскочила пятёрка воинов с саблями. Назым не обратил на них внимания, продолжил идти к своей бывшей комнате. Лязг металла догнал у следующего поворота. Его люди отлично справлялись.
Перед поворотом Назым помедлил, сам не понял почему. На миг показалось, что Абигайль позвала его с другой стороны. Мужчина повернулся, но никого не увидел. Коротко кивнув своим мыслям, пошагал дальше.
Дверь из чёрного дуба с вырезанным рисунком битв предков становилась ближе. Сердце ускорило бег.
Щёлкнул замок.
Луч света выхватил из тьмы хрупкую фигуру, прикованную к стене. Голова опущена на грудь. Спутанные светлые волосы прятали лицо.
«Успел», – пронеслось по венам.
Три торопливых шага, и Назым упал на колени рядом с любимой.
– Абигайль, – прошептал мужчина, осторожно прикасаясь к волосам.
Пленница вздрогнула и медленно подняла голову.
– Здравствуй, братец, – расхохоталась Самира, висящая на цепях.
– Где она? – рык заставил звуки затихнуть и прятаться по углам и щелям.
– Обернись, – прошипела сестра.
В другом конце коридора, откуда он только что пришёл и что так хорошо просматривался в дверном проёме, стояли двое. Впереди женская фигура, едва достававшая до могучей груди великана, тянущего вниз светлые волосы. Беззащитная шея и тонкая пульсирующая вена впечатались в память Назыма. И кривой нож, давивший на бледную кожу.
Время застыло. Назым понимал – не успеет. Абигайль смотрела прямо на него и впитывала в себя любовь с примесью боли. Пересохшие губы дрогнули. Назым скорее понял, чем услышал «люблю тебя».
Хлопок.
Джамиль полоснул холодным металлом по горлу пленницы. Алая река потекла по серому миру.
Щёлкнули оковы, удерживающие хохотавшую Самиру. Назым без сожалений свернул ей шею и отшвырнул безжизненную куклу в тёмный угол.
Джамиль обнажил саблю двинулся на противника. Бешенство и жажда крови плескались в серых глазах.
Назым освободил из ножен свою саблю.
На середине пути воины встретились. Звонкое «цанг» разлетелось по дворцу. Мужчины легко кружились в смертельном танце, не уступая в мастерстве друг другу.
Цанг!
Каждый выискивал слабость у другого.
Цанг!
Фигуры прижались друг к другу. Глаза Джамиля сверкали злобой. Губы изогнула кривая усмешка. Чёрные очи Назыма переполняла пустота, грозившая поглотить всё вокруг.
Противники разошлись и принялись кружить дальше, примеряясь к следующему удару.
Данг!
– Ха! – кончик сабли Джамиля поцарапал предплечье Назыма.
Никакой реакции не последовало. Назым лишь сделал зарубку на будущее, чтобы не допускать подобной ошибки.
Цанг!
Цанг!