Ему нравилось изобретать что-то новое. Пробовать, нащупывать новые технологии. Но система всю жизнь боролась с такими, как Фридман. Она ломала всё на корню, не давая расти и развиваться. Словно коса, которая срывает голову и не даёт растению подняться над землёй.
Фридман давно понял, что для того, чтобы жить в этой дурацкой системе, нужно быть очень осторожным и осмотрительным. Один неверный шаг и тебя затопчут словно таракана, а через пару месяцев даже не вспомнят ни о том, что ты был, ни об одной твоей заслуге.
То, что предлагал Максим, было не просто интересно, это было бомбически интересно. Иннокентий Семёнович потерял покой и сон. Он перечитал море литературы, связался с американской клиникой. Запросил у них документацию по всем проводимым экспериментам.
Ему безумно хотелось совершить прорыв в российской, а возможно, и мировой медицине. Но система не позволит. Задушит на корню. Надо было искать выход в обход неё.
Иннокентий перебирал номера всех знакомых, к кому можно было бы обратиться за помощью в частном порядке. Но, как назло, все частные клиники специализировались на гинекологии и стоматологии. Увы, но нос и корма корабля, всегда страдают в первую очередь.
И тут он наткнулся на один телефонный номер. Когда-то давно он познакомился с доктором Кархановой на курсах повышения квалификации. Будучи молодыми, но подающими надежды интернами, они сдружились и работали во время обучения в одной связке.
Потом их пути разошлись. Карханова уехала в Екатеринбург. Но через знакомых, Фридман знал, что она защитила докторскую и сейчас открыла свою частную кардиоклинику.
«Если Карханова осталась всё той же заводной и идейной Линой Николаевной, которую он знал в молодости, то её клиника – это шанс провести эксперимент без рисков для себя», – мысли словно молнии летали в голове Фридмана, пока он трясущейся рукой набирал номер Лины, – «Главное, чтобы не сменила номер», – шептал пожилой мужчина, перебирая кнопки мобильного.
Карханова ответила тут же. Фридман не на секунду не усомнился, что это она. Голос не изменился ни капельки, всё те же журчащие ручейки.
Характер у Лины остался прежним, как и рассчитывать Иннокентий. Потому что стоило лишь в общих чертах описать идею, и Фридман ощутил, как у Лины загорелись от возбуждения глаза, задрожал голос.
Маньяки своего дела – именно так можно было бы охарактеризовать эту парочку.
Через час разговора, план по возможному оживлению Ники был готов.
На следующий день Максим, Ника и Иннокентий Семёнович спецрейсом вылетели в Екатеринбург. Там их уже ждал реанимобиль для перевозки в клинику «Сердечное спасибо» Лины Карханиной.
Фридман изучил работы американских врачей и заметил одну незначительную закономерность, выжили лишь те пары, у которых совпадала группа крови, либо была возможность переливания.
К счастью, у Максима четвёртая группа, она универсальная и подходит всем. Но у Ники первая и в случае если с Максимом что-то случится, ему необходим будет донор лишь с его четвёртой группой. Ника ему не поможет, как и сам Фридман, со своей второй.
Именно этот вопрос не давал Фридману покоя. Что если эксперимент удастся и Ника вернётся. Но зависнет Максим. Кто согласится пойти на эксперимент и попытаться спасти парня? Причём у этого кого-то должна быть аналогичная четвёртая группа.
ПАН ИЛИ ПРОПАЛ.
Максим сидел в кабинете у Лины Николаевны и нервно водил ручкой по листу бумаги.
Эта привычка была у него со школы. В те минуты, когда необходимо было усвоить важную информацию, он начинал выводить на листе переплетение сложных геометрических фигур.
Вот и сейчас он внимательно слушал Фридмана и Карханину, стараясь ничего не упустить.
– То есть вы хотите сказать, что если вдруг что-то пойдёт не так, я могу оказаться на месте Ники? – Максим испытующе посмотрел на Фридмана и плавно перевёл вопросительный взгляд на Лину.
– Да! Но дело в том, что если вдруг такое произойдёт, мы не сможем исправить ситуацию. Понимаешь? – произнесла Лина Николаевна и, встав со своего кресла, подошла к Максиму.
– У нас нет донора для тебя. – она присела на край стола перед парнем и заглянув ему в глаза, приподняла пальцем его подбородок – вряд ли найдётся сумасшедший, готовый пожертвовать своей жизнью ради спасения чужой.
– Я готов рискнуть! – возбуждённо произнёс Максим. – Вы же не отступитесь? Вот сейчас, когда мы в шаге от удачи?
– Или неудачи. Тут ведь бабка надвое сказала. Ты должен понимать, что такой эксперимент может угрожать моей карьере врача, да и клинике «Сердечное спасибо» принесёт не самую лучшую репутацию.