Я раньше и не думал, что у на-ас на двоих с тобой одно лишь дыха-а-ание… «Наутилус» смолк. Галя выключила магнитофон. Идти не хотелось. Она иногда ловила на себе совсем неспортивный взгляд тренера и чувствовала, что нравилась ему. Но особо думать об этом было некогда: сборы в самом разгаре. Нужно тренироваться. Грядущий сезон – её последний шанс. Возраст, здоровье стало подводить. Вчера опять тошнило всё утро. Да и с Митей решили пожениться следующей весной. Митя – самый меткий биатлонист в команде.
– Максим Леонидович, звали?
– Да, ты присядь. Новость у меня для тебя.
Галя вопросительно посмотрела на тренера и присела на краешек стула.
– Звонили сегодня. Из комитета. Телеграмма пришла. Твоя мама умерла.
Галя не понимала, о чём он. Какая мама? Какая телеграмма? Галя резко встала. Комната закружилась. Настала темнота.
«Что это за запах? Нашатырь?»
– Очнулась?
Голос Максима Леонидовича доносился сквозь туман.
Галя моргала и хватала ртом воздух.
– Что произошло?
Галя лежала на кровати, а тренер сидел рядом с ней.
– Ты полежи, полежи. Поплачь, – он похлопал её по руке. – Потом решим, как быть дальше.
Девушка сжалась в комок. Тысяча мелких капелек потекли из глаз. Так в слезах Галя и уснула.
В четыре часа утра её разбудил тренер.
– Пять минут на сборы. Я в город еду, может, ещё на самолёт успеешь.
Успела. Даже на похороны.
В родном городе Галя узнала, что беременна. Строгий доктор посмотрел сквозь очки:
– Девушка, какие тренировки! Вам лежать и лежать надо, если хотите ребёнка родить.
На базу Галя вернулась через месяц. Сказала тренеру, что выбор сделан, и пошла собирать вещи. Ждала Митю с тренировки. Очень хотелось сделать ему сюрприз.
– Ребёнок? Чей?
Вопрос застал Галю врасплох.
– Твой, – тихо сказала она.
Митя ухмыльнулся и вышел из комнаты.
Новость о беременности Галины и уходе из команды быстро облетела тренировочную базу. Кто-то жалел, кто-то злорадствовал.
Галина Сергеевна очнулась, когда за окном забрезжил рассвет. Зимний рассеянный свет заскользил по руке, в которой она до сих пор держала белый листик с ровными буквами.
«Эх, Анюта. Как бы беды не было. Зря я тебе про отца-то рассказала».
Разговор случился полгода назад. Галина Сергеевна говорила неохотно, но дочь очень просила – хотела знать.
– А почему у нас фамилия твоей матери?
– Когда ты родилась, я записала тебя на бабушкину фамилию, а потом и свои документы поменяла. Квартиру мамину продала, купила эту, поменьше. Как только ты пошла в садик, я закончила курсы медсестёр. Так до сих пор и работаю в больнице.
– И ты никогда не слышала больше о моей отце?
– Ну, как же… слышала. Через год после твоего рождения он стал чемпионом мира. Его взяли в состав олимпийской сборной. Но потом у него трагедия произошла. Ногу сломал неудачно. Об этом тогда все газеты писали.
Аня задумалась.
– Мам, а ты никогда не хотела вернуться в спорт?
Галина вздохнула.
– Всё, что было – прошло. Главное, ты у меня есть.
И вот случилось непоправимое. Аня уехала. Не позвонила. Не предупредила. Только написала записку, как в детстве. Видимо, боялась, что мать не разрешит…
Телефон зазвонил неожиданно. Недели через полторы. Галина Сергеевна в это время поливала цветы на работе. Держа в одной руке горшок с фиалкой, другой ответила на звонок. Услышав знакомый голос, выронила цветок.
– Аня, доча… как ты? Где ты?
– Мама, всё хорошо. Не волнуйся, – немного помолчав, добавила, – я его нашла. Мама… ты слышишь?
Галина замерла с телефоном в руках…
Москва встретила Галину Сергеевну мокрым снегом и ветром. Кутаясь в шарф, она оглядывалась по сторонам. Темно. Фонари и белые мухи. Вдруг откуда-то сбоку на неё налетела девушка:
– Мама, наконец-то!
– Анюта!
Объятия. Улыбки. Счастливые глаза.
– Мама, поехали скорее. Я на работу опаздываю. В кафе устроилась. Живу пока у Светки. Помнишь? Одноклассница моя. Она здесь на юриста учится.
Галина Сергеевна кивала и разглядывала дочку. «Красавица, повзрослела, рабо-о-тает». Мысли неслись галопом.
– Мама, слушай, я сейчас вещи на квартиру отвезу и на работу. А ты… – Аня замялась. – Мама, тебя Дмитрий Константинович ждёт. Мой отец. – Тихо добавила Аня и опустила голову.
Галина Сергеевна обняла дочь.
Патриаршие пруды зимой особенно очаровательны. Снежные аллеи. Тишина. Запах свежего, морозного утра не сравнится ни с чем. Он наполняет лёгкие надеждой.