– Я так испугалась, когда мне позвонили и сказали, что ты в больнице, – тараторила Ленка. – Это дурацкое солнечное затмение в обед и ужасная буря после. Ты знаешь, ветер был настолько сильным, что переломал кучу деревьев вокруг, повредил линии и вышки. Я тебе звонила, но сотовая не работала. И электричества не было целый день. У нас на балконе ставни разбило. Я пыталась закрыть и даже выбежала в одном платье, но не успела. Боже, как хорошо, что с тобой всё в порядке. – Ленка сильнее прижалась к Жеке, утопая в его объятиях.
– Что произошло? – выдавил Жека.
– На тебя упала вывеска возле магазина, – шумно выдохнула Ленка. – У тебя сотрясение, ты три часа пролежал без сознания. Врач сказал, кости целы, шрамы заживут, но нужно понаблюдать.
– Глеб? – Жека посмотрел вопросительно на жену.
– Не переживай, с ним всё хорошо, он с родителями. Мне разрешили побыть с тобой до утра. – Улыбнулась Ленка.
После двух недель обследований и различных тестов Жеку выписали. Предстоял ещё месяц амбулаторного лечения, но дома, как говорится, даже стены помогают.
Собирая вещи в пакет, он достал из тумбочки запечатанный конверт, переданный ему накануне женой. Надпись, выведенная детской рукой, гласила: «Папочке в день возвращения домой».
С письмом в одной руке и пакетом с вещами в другой Жека вышел из палаты и побрёл по коридору.
«Дорогой папочка, – писал восьмилетний Глеб. – Я так рад, что ты здоров и едешь домой. Мы тебя очень ждём. Я нарисовал тебе своего друга. Мне приснилось, что он тебя спас. Но сначала он…»
– Де-е-е-еда! – прервал чтение детский крик позади. – Де-е-е-еда! Я пятнашки принёс! Ты обещал научить! – кричал мальчуган, спеша навстречу деду.
Напротив, в паре метров от Жеки, опираясь на костыли, стоял худощавый мужчина среднего роста лет шестидесяти. Волосы с проседью смешно топорщились в стороны, густые усы растянулись в улыбку, образуя множество гусиных лапок вокруг серых глаз. На левой ноге от щиколотки до колена белел гипс.
Жека остановился, вытаскивая из конверта рисунок Глеба, как вдруг почувствовал резкий толчок сзади и, потеряв равновесие, повалился на пол.
– Тёма, разве можно так, – ругался дед на внука, подходя к поднимающемуся Жеке. – так и убить можно.
Мальчуган виновато опустил глаза, протягивая деду выпавший из рук Жеки рисунок.
На бумаге простым карандашом были нарисованы десятка два-три мелких звёздочек, в центре которых значился тёмно-зелёный шар со множеством лучиков, отходящих от него в разные стороны.
Дед задумчиво покрутил лист бумаги в руках, затем перевёл взгляд на Жеку, будто что-то вспоминая, помолчал с минуту и, подмигнув, с улыбкой на лице протянул рисунок.
– Здорово, Жека! Живой?
Охота
Инна Фохт @innafocht80
Уже апрель, но иней на рассвете
У елей пышных серебрит наряд…
В норе тепло, сопят спокойно дети,
Комочки жёлтые, пять маленьких лисят.
Лисица-мать понюхала комочки,
Умыла морду каждого щенка,
Густую шёрстку, чёрные носочки…
Ну что ж, пора добычу поискать.
Тихонько вышла из норы и огляделась,
Втянула воздух мокрым носом мать.
На ветке птица весело запела.
«Жаль, высоко, её мне не поймать», —
Подумала лиса и побежала
Знакомою тропинкою в поля.
Трава крупинки инея роняла,
Дышала паром тёмная земля.
Уж два часа минуло, всё впустую.
Охота у лисы не задалась.
«Ну хоть бы птицу или мышь простую…
Но что это?» – лисица напряглась.
Из-под куста вдруг выпорхнула птица,
Чуть пролетела и присела вновь.
Едва дыша, крадётся к ней лисица.
Тут грохнул выстрел. И застыла кровь…
Лежит лиса, боится шевельнуться.
В полях раздался громкий псовий лай.
Лохматой сворой на неё несутся,
Траву ломая, псы.
«Пора! Вставай!»
Лиса схватила острыми зубами
Убитый метким выстрелом трофей.
И побежала, длинными прыжками
Одолевая молодой шалфей.
Несётся свора, заливаясь лаем.
«В головке» три огромных вожака.
Лиса бежит, то прыгает, петляет.
Забрызганы пушистые бока.
А позади слышны людские крики
«Ату её! Хватай её, Артур!»
«Вперёд, Трезор!»
«Вальни всю стаю, Дикий!
На счастье лисью лапку мне! Ату!»
Лиса устала. Кажется, настигла
Судьба несчастную. И небо стало мутным.
Но вдруг виденье перед ней возникло
И закружило цветом изумрудным.
И видят все: в тёмно-зелёном платье