— Понятия не имею. Вообще не представляю, как это возможно.
— За время моей работы я насмотрелся всякого. — Чекист прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — А потому могу точно сказать - возможно все. И я верю тебе.
— Тело на месте. — Вернувшийся Игорь поставил на плиту белый эмалированный чайник. — Не похоже, что его кто-то трогал.
— Отлично. Значит, мы имеем дело с чем-то не заразным. Наша задача упрощается.
— Не заразным??? — Максим замер с пинцетом в руках. И, почти шепотом, спросил: — Хотите сказать, что это… зомби?
— Нет, не хочу. — Остап по-доброму усмехнулся. — Заканчивали бы вы с “Полочным кино”,[Полочное кино - кино, не прошедшее строгую советскую цензуру в силу политических или этических причин.] юноша. Я такими мелочами не занимаюсь, но смотрите при ком-то из моих коллег не ляпните такого. Быстро клеймо предателя Родины повесят.
Максим пристыжено замолчал, а Остап тем временем продолжил:
— Но все же, чтобы вы не боялись говорить о том, что видели, повторю. Я вам верю. И анимированные мертвецы тоже бывают. Живыми мы их назвать не можем, они же мертвецы, но, тем не менее, эти существа двигаются, и порой очень быстро. Может, успели заметить еще что-то странное?
— Я уверена, что он был одет в женскую одежду…
— Говорил же! — Воскликнул Игорь. — Мне не показалось!
— Тебя это удивило, потому что существо вроде как мужского пола?
— Нет. Меня удивило то, что одежда в хорошем состоянии. Будто оно до этого не бегало по степи и не нападало на людей.
— Хорошо. — Остап откинулся на спинку стула, и сложив пальцы домиком, приложил их к губам. — Итак, что мы имеем. Мертвое существо с деформированной челюстью. Если одежда новая - очевидно, кто-то ухаживает за ним - не само же оно ходит в магазин. Вопрос: кто? И еще один вопрос для тебя, Зина. Теперь, когда мы примерно поняли, с чем имеем дело, ты можешь хотя бы примерно сказать, с каким культом мы имеем дело. Желательно, конечно, чтобы культ был распространен на нашем континенте, вряд ли тут найдутся знатоки вуду.
Зина задумалась буквально на мгновение, и, вздохнув, ответила:
— Знаю такой культ. И распространен он был именно здесь. В Крыму. Культ Зура.
— Это имеет какое-то отношение к мусульманским вампирам зурам? — Живо заинтересовался Остап, подавшись вперед.
— Косвенно, считается, что у обоих мифов общий предок - протославянский князь Зур, он упоминается лишь единожды в “Сказании о Словене и Русе” как князь-маг, оборотень и каннибал. Но… Но это была просто попытка в очередной раз очернить язычество… Разве нет? — Она с надеждой посмотрела на своих собеседников.
— Думаю, нам придется это проверить. — Кивнул Остап. — Попытайся вспомнить все, что только сможешь об этом князе.
Постепенно за окнами начинало светать, а вместе с тем в хутор возвращались звуки человеческого жилья.
Зина только с рассветом поняла, что до этого не слышала ни одной собаки, будто бы все хуторские кабыздохи, почувствовав присутствие потустороннего, попрятались по своим будкам. Теперь же визжали свиньи, чувствуя приближение времени завтрака, блеяли надоенные козы в закутках.
На улицу начали выходить соседи, громко обсуждая события прошедшей ночи. Маленький мальчик, приехавший к бабушке с дедушкой выглядывал из—за невысокого штакетника, однако, видимо, повинуясь запрету, на улицу выйти опасался.
— Ну что? — Остап выглянул в окно, выглядывая из окна. Дом участкового был расположен крайне удачно - каждый двор можно было хорошо разглядеть с его крыльца. — Идем опрашивать соседей?
— Думаешь, они видели что-то такое, чего не заметили мы? — Скептически протянул Игорь.
— Я этого не знаю, но у меня и без сегодняшней ночи вопросов к ним много. — Он подмигнул Зине. — Зинаида Борисовна идет со мной по соседям - присутствие женщины обычно хорошо влияет на опрашиваемых, а ты с Максимом - в дом к нашей потерпевшей, еще раз осмотреть место преступления при свете дня. Каждый со своей колокольни, так сказать.
Игорь как-то странно посмотрел на Зину, однако, спорить с ним не стал. Махнул рукой Максу и вышел на улицу.
— Мне кажется, или ты его действительно все время отсылаешь от себя? — Спросила Зина, когда их шаги стихли.
— Тебе не кажется. — Голос Остапа стал искренним и проникновенным. — Это его первая работа “в поле”, и, как бы это ни было неприятно, последняя. Он не подходит для такой работы, пусть возвращается в свою контору, там, среди бумаг и архивов он на своем месте.