Несмотря на то, что платье явно не один раз перешивали, подгоняя по размеру, оно все равно мешком висело на худых острых плечиках.
— Девочка! — Окликнул ее Максим. — Ты что тут делаешь?
Девочка медленно повернулась к парню, и неожиданно серьезно посмотрела ему в глаза.
— Я пришла посмотреть, что ВЫ тут делаете. — Ответила она.
— Уже ничего, вещи собираем и уходим. Как тебя зовут?
— Стася. — Немного поколебавшись, представилась она.
— Так что ж ты, Стася тут одна? Знаешь, что мы вчера в степи волка видели?
— Нет тут волков. — Уверенно мотнула головой она. Жиденькие косички захлестали Стасю по лицу.
— Ну все равно. Почему ты одна тут? Иди, играй с подружками.
— Нет у меня подружек. — Буркнула Стася, и доверительным тоном добавила: — Я плохая.
— Что значит плохая? — Присоединилась к обсуждению Людочка. — Это кто тебе такое сказал?
Она подошла к девочке и попыталась поправить выбившуюся прядку, но девочка отшатнулась.
— Ты чего? — Девушка отдернула руку, стараясь не напугать ребенка еще сильнее.
— А вот ничего. Мамка говорит, что зря вы сюда приехали, только беду накликали на наши хутора. Потревожили мертвых.
— Мертвых нельзя потревожить. Они же – мертвые. — Максим с силой воткнул лопату в землю. — А мамке своей передай, что религия – это опиум для народа.
— Все равно… — Стася почему-то смотрела на них с жалостью. — Вам лучше собраться и уехать. Иначе он найдет вас. Его пока только мама держит.
Люда удивленно вскинула точеные брови и обернулась к Максиму, словно прося у него поддержки, а когда повернулась обратно, то девочки уже и след простыл. Даже примятая трава не напоминала, что мгновение назад тут стоял тщедушный ребенок.
— Что за… Макс… — Людочка отступила в сторону парня. — Куда она делась? Она же нам не показалась, верно?
— Да нет. Не показалась. Разве что коллективная голлюцинация?
— Такого не бывает. Может, призрак? — Предположила Катерина.
— Кать. И ты туда же? — Максим закинул лопату на плече и поднял вещи с земли. — Просто она юркая и верткая как ящерица. Вы, девчата, как скажете что…
До хутора шли, думая каждый о своем.
И только Максим, замыкающий их маленькую колонну, все время оглядывался.
Хоть он и пытался успокоить девушек, высмеивая их страхи, а все равно – чувствовал в спину чей-то тяжелый, не добрый взгляд.
Взгляд этот противно стягивал кожу на затылке и свербел между лопатками, заставляя похватче взяться за лопату и перевесить вещи на другую руку, чтобы в случае чего, использовать объемный рюкзак на манер щита. Конечно, не ахти какая защита, но какая есть.
Несколько раз ему казалось, что в высокой ржи мелькает мужской силуэт, но тот пропадал так же быстро, как и появлялся. Максим даже легонечко ущипнул себя, чтобы остановить разыгравшееся воображение.
В хутор они вернулись уже в ранних сумерках.
У единственного фонаря толпились люди, среди которых студенты без труда разглядели высокую фигуру Зины.
Она тоже заметила их, и, Быстро кивнув Бабе Паше, подошла к Максиму.
— Оставьте вещи в сенях, и быстро возвращайтесь сюда. Возможно, завтра вы уедете первым автобусом.
— А вы?
— А я должна проконтролировать участкового. — Зина сняла очки, устало щурясь, и протерла стекла носовым платком. — Он не собирается ничего делать.
— Так собрание из-за кургана? — Догадался Максим.
— Нет. — Преподавательница вздохнула до гипервентиляции легких, и наклонилась к ребятам, чтобы ее слышали только они. — Маленькая девочка пропала. Мать отвернулась, чтобы налить воды скотине, а ребенка и след простыл. Сначала думала, что убежала куда-то к соседям, но так и не вернулась, и нигде ее нет.
Оглядев толпу внимательней, Максим действительно увидел молодую женщину в застиранной косынке. Она прятала заплаканное лицо не плече у тщедушного мужиченки, то и дело, отрываясь от него, чтобы сказать что-то участковому.
— Думаете, это связано с курганом?
— Не знаю, Максим. — Зина раздраженно мотнула головой. — Участковый пытается всех убедить, что ребенка унес коршун [4]. В общем, отправлять кого-то на поиски он не собирается, так что люди сами разбиваются на группы и идут искать.
— Как? — Катя, разглядывающая пеструю кучку людей даже вздрогнула от высказанного. — И он даже не рассматривает, что девочка могла упасть в какой-нибудь колодец, застрять в овражке? Он же советский милиционер!