– Что скажем Каннингему?
– Правду.
Я захмелел и думал о том, что иначе я сегодня поступить не мог. Или-таки мог?
Позвонили в дверь, а я взял и открыл её.
За дверью стоял тот самый строгий и удивлённый охранник с ещё одним таким же верзилой в чёрном костюме. Оба улыбались, как будто хотели продать нам какую-нибудь милую безделушку.
– Позволите войти, или как? – спросили мужчины хором.
Я не успел ответить – верзила поднял меня и внёс в комнату, а дверь мужчины за собой закрыли.
– Мне показалась интересной та штука. Ну… вы понимаете. Мы бы хотели её посмотреть, – сказал охранник растворённого аутиста.
Он не стал ждать ответа – взял рюкзак Патриции и вытряхнул его содержимое на стол. Кроме прочих женских принадлежностей, из рюкзака выпал тот самый флакон.
– Не тронь! – крикнула Патриция.
Она попыталась схватить флакон, но мужчина лёгким движением руки отбросил девушку, и она упала на пол.
Охранник достал большой, но позолоченный пистолет и направил его на Патрицию. Я схватил его сзади, потому что мне не понравились те два джентльмена с самого начала нашего доброго знакомства, но второй верзила ударил меня по шее, и я тоже упал на пол.
– Держи его! Сейчас я тебе покажу как это работает!
Второй схватил меня за руки и надавил коленом в спину, так что я не мог шевелиться. Затем тоже достал пистолет, но чёрного цвета, и приставил к моей голове.
Номер первый взял флакон, подошёл ко мне, и я услышал знакомый до боли щелчок.
Болезненные ощущения в ягодице подтвердили худшие опасения – по венам Якоба Гроота полился чудесный растворитель Каннингема.
Затем номер первый подошел к Патриции и сорвал с руки чудесные часы. Он держал мою подругу на своей мушке, но вернулся ко мне.
– Что ты там набирала? – спросил он Патрицию.
– Ты не сможешь им пользоваться, он настроен на мои отпечатки.
– Так в чём же дело? Набери сама!
– Я не стану!
– Тогда мы пристрелим этого хмыря к чертям собачьим!
– Да и пёс с ним! – сказала Патриция. – Стреляй, морда!
Я напрягся – у Патриции было хорошее чувство юмора, но в тот момент я не был готов оценить его в полной мере, потому что не знал, шутит она или нет.
Мордоворот подошёл к Патриции и с размаху ударил по красивому женскому лицу своей волосатой, как у гориллы, рукой. Такого обращения с девушкой я стерпеть не мог, как вы, наверное, сами понимаете.
– Не смей! – крикнул я.
– Заткнись! – сказал номер второй и ещё сильнее прижал ствол своего красивого, но чёрного пистолета к моей голове.
Я от боли дёрнулся, и ствол задел бинт и рану, а бинт взял и сполз на пол вместе с моими дорогими очками – из раны просочилась тёплая кровь.
Красная библиотекарская кровь испачкала собой рукав доброго бандита.
– Дьявол! Изгадил новый костюм! Ты знаешь сколько он стоит, собака очкастая?
Мужчина так расстроился, что ослабил-таки свою железную хватку. Я высвободил руку и услышал голос Патриции.
– Пистолет! Быстро! – крикнула она.
Я не мешкал в тот ответственный момент и выбил освободившейся рукой оружие из руки сидевшего на мне мордоворота.
Пистолет отлетел на пару-тройку шагов, а верзила растерялся, но потянулся-таки за стволом, скотина.
Номер первый отвернулся от Патриции, а она вскочила и с силой ударила ему ногой в бандитское междуножие.
Злодей вскрикнул и сложился вдвое, а Патриция схватила со стола бутылку с остатками коньяка и опустила её на голову потерпевшего от удара её прелестной ножки бандита.
Наконец, он потерял своё сознание и свалился на пол вместе с осколками от бутылки.
Второй бандит дотянулся-таки до пистолета, но воспользоваться им не успел – Патриция выбила оружие ногой, подняла окровавленной бинт с пола и затянула его на шее злодея.
– Кровь… Сорочка… Сука, – прохрипел он три самых важных слова в его жизни.
Даже в такой, казалось бы, неприятной, и даже опасной ситуации, мужчина с криминальными наклонностями переживал за свои долбаные шмотки больше, чем за себя самого!
Я до сих пор удивляюсь людям и думаю о том, что они по-разному воспринимают и оценивают реальность. Порой, их восприятие выходит за рамки полезной разумности и умеренной трезвости.
Всё произошло с такой бешеной скоростью, что я даже не успел сообразить, что к чему.
– Чего валяешься? Хватай бинт! – крикнула Патриция и пнула меня своей ножкой.