– Кто такой Бог?
Старший Настоятель отложил очки и, словно проверяя свои мысли, ответил:
– Тот, кто лучше нас.
Больше он ничего не сказал и вновь погрузился в чтение. Алиса не знала, что он имел в виду. Лучше? Так, кто такой Бог? Бог – это не человек, потому что не может быть человеком. Потому, что все человеческое ему чуждо.
Папа был для нее богом. Пусть небольшим, но божеством, ставшим культовым только после смерти.
– Такова судьба всех богов.
– О чем ты?
– О твоем отце. Ты ведь о нем сейчас думаешь?
– Как ты узнал?
– Это просто.
Алиса смутилась и больше не спрашивала об этом Тома. Может быть, думала она, я что-то сказала. Может, слово ПАПА промелькнуло на ее сухих тонких губах. Беззвучно.
– Откуда ты взялся?
Она протянула птицу назад, словно этого требовал разговор. Ритуал. Передача трубки мира. Говорил не Том. Говорила птица.
– Родился, как и ты. Только раньше. Гораздо.
– Когда ты родился? Ты ведь такой молодой.
– В том время еще не был построен этот Дом, а у Старшего Настоятеля еще не выросли молочные зубы.
– Разве ты такой старый? Это такая-то болезнь?
– Нет, это не болезнь, а я еще слишком молод, чтобы говорить о старости
Алиса поморщилась. Она не поняла, сумасшествие ли это молодого человека или что-то куда более странное. Необъяснимое. На секунду ей показалось, что она столкнулась с тем, во что никогда не верила, отчего и спросила:
– Ты Бог?
– Нет, я не бог.
Он рассмеялся.
– Но я говорил с ним. Много говорил. Хочешь знать, почему я так молод? Просто, Он еще не все рассказал мне. Не обо всем поведал.
– Он до сих пор говорит с тобой?
– Конечно. Я хорошо умею слушать.
– И что он говорит?
– Он говорит, что когда все кончится, Он заберет меня к себе, чтобы мы могли продолжать.
– Почему тебя?
– Я хорошо умею слушать, а в слушателях он нуждается. У него столько поклонников. Столько людей говорят о нем, считают себя гласом его разума, но они никогда не видели его. Не слушали его речей, поэтому Он всегда будет далеко от своих почитателей.
11
Охранник ударил. Потом еще раз. Снова и снова. Звук был слышен даже на первом этаже – на подходе к Башне. Удар, удар, а следом крик.
– Вы не нужны ему!
Иногда революционное высказывание молкло, становилось мягким, сменялось воплем. Неразборчивым и бешенным. Лишь проявление боли. Не больше и не меньше.
Алиса бросила тележку и понеслась вверх по лестнице. Спотыкаясь, она несколько раз чуть было не выбила себе передние зубы. Она и сама не знала, почему бежит. Не было для того причин. Просто что-то внутри нее скулило. Жалобно и протяжно. Поэтому она и побежала. Чтобы спасти. Чтобы заглушить этот вой. Возможно, не того, кто кричал, но себя. За бездействием следовала расплата. Остановка мучительна. Замедление непростительно.
Она преодолела все ступени и старалась отдышаться за спиной охранника на входе. Старший Настоятель стоял, сложив руки за спиной, пока Дядюшка Карл орудовал дубинкой над Томом. От каждого удара ноги Тома дергались точно в судороге, а сам он подвывал в такт, рассекающей воздух, резине.
Легкие Алисы готовы были выпрыгнуть наружу, пульсируя внутри. Том залил кровью весь пол и барахтался в жиже, точно рыбка в осколках разбитого аквариума.
– Что вы делаете?
– Учу.
Старший Настоятель был суров и спокоен. Он наблюдал подобное научение далеко не в первый раз, отчего не дрожал. Давно не дрожал. Две таблетки кодеина в его густой крови лишь подбадривали, но не опьяняли, не давая желудку вывернуться наружу. Дядюшка Карл изрядно взмок, орудуя дубинкой, черная резина в любой момент могла выскользнуть из его руки, но он всегда перехватывал ее в нужный момент.
Том уже перестал кричать. Он просто лежал и смотрел на Алису. Кровь застыла у него в глазу, отчего белок стал красным и пугающим.
Он говорил с Алисой. Говорил, что не следовало ей приходить. Говорил, что все это совсем неважно и не страшно. Все это временно. А потом, он решил показать ей, как показывал другим. Мертвецам.
– Смотри.
Сначала смолк звук ударов, потом исчезла комната с камерами на последнем этаже Башни. Исчезла вся Башня, оставив за собой только поросший травой холм, на котором Алиса стояла в одиночестве.
– Видишь? Ничто не вечно, но они этого не понимают.
Она моргнула и очутилась в комнате Старшего настоятеля. Он усердно мастурбировал, сидя за столом, а когда кончил и тяжело встал со стула, из-под стола вылезла голая молоденькая девушка. Лет шестнадцати не больше. Она боязливо выбежала из комнаты, пока Старший Настоятель мыл руки. Потом он застегнул брюки и встал на колени возле импровизированного алтаря, на котором была изображена массивная человеческая фигура в черном капюшоне. Алиса подошла поближе и вслушалась в слова, что охотно вырывались изо рта Старшего Настоятеля.