— Привет, Пишта. Что это у вас там такое?
— Ничего особенного, старик. Просто я здесь работал, изобретал новую смолу.
— Здорово! Сейчас отнесу домой наседку и приду посмотреть. Ладно?
Через минуту Карчи вбежал в сарай и, разинув рот, стал рассматривать цех по производству смолы. А я даже чуточку загордился, потому что Карчи так уставился на мой бывший реактор, как будто увидел чудо.
— Не найти мне ни одного каштана, самого малюсенького, если твой реактор не такой, как настоящий! — объявил Карчи.
Я чуть не растаял от удовольствия и показал ему цех в действии: положил сырьё, налил воду в паровой кожух, включил плитку. А Карчи стоит ахает, охает и очень удивляется, отчего это я нос повесил.
Тут я Карчи всё выложил: как изобретал новый вид смолы для мебельной промышленности; как с помощью карбамидной смолы можно прессовать стружку…
— Ну, а моя смола для этого не годится. Реактор работает что надо, а смола не годится.
— Ещё чего — не годится! — решительно заявил Карчи, как будто он главный инженер на мебельном комбинате. — Дай мне твою смолу, и я такой лист спрессую, что все сразу попáдают.
Карчи думал, что я устроил завод для игры, а не для серьёзного, взрослого дела.
Я не стал ему ничего доказывать: пусть играет с моей смолой — мне-то она ни к чему.
Ух и заблестели у малыша глазёнки, когда я подарил ему смолу!
— Ура! Ура!.. — закричал он, а потом вдруг задумался. — Пишта, а Пишта, — говорит он так несмело и нерешительно, — а можно попросить у тебя ещё кое-что?
— Проси и не бойся, старик!
— А… можно… поиграть в вашем сарае? Он очень подходит для фабрики прессованного листа. И ещё, Пишта… Можно, чтоб Моржи была учеником? Без учеников не бывает настоящей фабрики.
Да что мне, сарая жалко? Пусть играет. Я с ним тоже потом повожусь. Но Моржи…
— Вот что, старик, — говорю я ему. — В сарае играй сколько хочешь, а Моржи… По-моему, она не захочет в ученики, потому что у меня она была лаборантом. Знаешь что? Возьми Эмми. Пусть Эмми будет учеником.
Карчи почесал в затылке и говорит:
— Эмми не ученик, потому что она «машина». А Моржи пусть будет главный инженер, ни капельки не жалко…
И вот мой цех карбамидной смолы стал фабрикой прессованного листа.
Карчи притащил кучу стружки, а потом привёл «машину» — трёхлетнюю Эмми, которая тоже по соседству живёт. Я уже почти догадался, как этот хитрец сделает из неё машину.
Какой он всё-таки простофиля! Думает, что всё так просто, и совсем по-детски представляет себе производство. Неужели недавно и я был таким?
Подумайте только, что сделал Карчи! Накромсал помельче стружку, в какой-то посуде смешал с этой стружкой мою смолу, потом свалил всё на доску, сверху положил ещё одну доску, а на эту доску посадил Эмми, чтобы она «прессовала»…
Жалко, что вы не видели, как Эмми была «машиной». Глазёнки блестят, мордашка серьёзная-пресерьёзная, сидит не шелохнётся… Умора! В общем, автомат что надо, потому что она даже сигнал подала, когда продукция была готова, то есть когда ей надоело сидеть.
Эмми слезла, а Карчи снял доску. Ну конечно, «спрессованный лист» остался таким же, как был, только чуточку расплющился.
Эмми ни капельки не огорчилась и тут же внесла рационализаторское предложение.
— Давайте сделаем понарошку мороженое, — сказала она.
Карчи сбегал домой за бумагой, сделал двадцать кулёчков, похожих на стаканчики, разложили щепкой «спрессованный лист» — вот и мороженое!
Потом они всем его предлагали, но никто не хотел брать.
Я тоже сказал:
— Спасибо, не ем.
Даже Моржи с отвращением отвернулась, когда перед ней поставили стаканчик — она ведь уже пробовала смолу Х-1 и, наверно, не забыла, какая это гадость.
Сама-то Моржи есть отказалась, зато накормила других. Когда Карчи и Эмми ушли, она пригнала в сарай кур. А куры так разгребли «прессованный лист», что заново «спрессовать» его было нельзя, даже с помощью Эмми-«машины».
Назавтра Эмми опять прибежала, заглянула в сарай и нисколечко не огорчилась. Она объявила, что сейчас же позовёт Карчи и бывшим мороженым они забетонируют сарай…
Как хорошо быть ребёнком!
Дети так быстро утешаются и так быстро придумывают новые игры.
Эх, быть бы мне таким, как Эмми и Карчи, я бы вовсе не горевал из-за своей неудачи.