На глаза набегают слёзы, и он опускает взгляд. Я поражённо смотрю на него и не могу сказать ни слова. Ведь он, без сомнения, прав. И я не ошибся, предположив, что после снятия скверны, он вернёт свои способности. Теперь он опасен.
Но... пусть снова... укусит. Я не против... Если только моя вина исчезнет...
Он прав. Я ничего не могу для него сделать.
— Если... если даже мой хозяин меня отвергает... что мне делать?.. Тебе всё равно, если я буду жить в книге, но в свой мир ты меня пускать не хочешь. Почему? Разве я делаю что-то плохое? Если так... зачем ты меня таким создал? Ты думаешь... мне нравится ненависть и одиночество?!
Протянув руку, я дрожащими пальцами касаюсь его щеки. Слёзы, смешанные с кровью, стекают по ладони, но я не обращаю на это внимание. Даже боль от когтей не сравнить с тем сожалением и печалью, что разрывают душу.
Сон, что приснился мне, когда я тонул в бездне, где ничего не было... Она и была всем, что я создал. Она появилась, когда мои чувства стали одним целым. Чёрным... Всё, что я написал, все книги, что так любил... Все они пытались поглотить меня и заставить понять, что я сделал. Я не понимал их страданий до конца. И вот, моя плата. Больше некому мне помочь. Больше не могу видеть свет, ведущий меня на свободу. Я один... среди своей боли.
— Прости, я не хотел... Ты прав, я ужасный хозяин. Нет мне прощенья. Что бы не сказал и не сделал, это не успокоит тебя. Мне не спасти тебя, вернув всё на свои места.
Я ошибался... всю жизнь. Мне не нужно было бессмысленно тратить время в поисках лекарств от скверны. Стоило сделать совсем не это. Почему я понял ошибку так поздно? Смогу ли я всё изменить сейчас...
Взглянув на меня, чарующий удивлённо замирает. Его глаза блестят от слёз, вернув себе прежний прекрасный цвет запёкшейся крови.
— Я всё исправлю, котёнок. Если таковы твои чувства... значит, мне лучше прекратить твои страдания. Лучше мне... всё сжечь и начать сначала. Я создам другой мир, где ты не почувствуешь боли. Мир, свободный для желаний.
Пока говорю, чувства стихают.
Так же, как и в бездне, в которой исчезло само стремление существовать. И теперь некому вытащить меня из неё. Она больше не сон. Она настоящее, от которого я бежал.
Почувствовав себя спокойно, я осознаю, что мне нужно сделать.
История 11. Три желания. Вторая сторона
Отпустив подчинённых с рассветом, я вожусь в документах, когда, услышав звук шагов, устремляю взгляд ко входу в тронный зал. Не спеша поднявшись по лестнице, принц костей входит в зал, по пути не удосужившись снять окровавленную одежду. И, не взглянув в мою сторону, молча скрывается за алой портьерой, оставив на ней более глубокий красный след. Я ожидал, что он начнёт меня избегать, однако в последние дни его поведение заметно отличается от обычного. Задумчиво отложив бумаги, я встаю и чуть приоткрываю дверь, заглядывая внутрь библиотеки.
Скинув мантию на пол, сидя за столом он пишет очередную книгу. Красная от крови и порванная рубашка ему вовсе не мешает. Ушёл в себя. Наверное, такова привычка: он всегда садится в обитое белым с чёрной вышивкой кресло. А с кресла в белой обивке иногда слышится голос его невидимого собеседника.
Постояв так и недолго понаблюдав за писателем, вспоминаю прошлый раз, когда смотрел за ним. Тогда он собирал кости кролика и выглядел умиротворённо-одиноким.
Сейчас же... он кажется довольным.
Такое состояние немного пугает, учитывая, что он недавно должен был делать. Или он не нашёл свою зверюшку, или не смог поймать. Даже вернувшись один, он не выглядел бы так.
С самой первой нашей встречи он меняется, что-то скрывает и ищет. Когда, казалось бы, удавалось дотянуться до светлой части его души, что-то заставляло принца костей замкнуться в себе. Сколько не пытайся сказать правду, постоянно убегает и делает вид, что не понимает. Или что-то заставляет его так делать. И чем больше проходит времени, тем больнее замечать изменения. Я не смогу выполнить своё обещание, пока он так себя ведёт.
Если вспомнить, принц давно не прикасался к своим любимым костям. Плохо ли это, или же, наоборот, мне не понять.
Прикрыв дверь, оставляю его в покое. Я не собираюсь помогать ему насильно.