Опустив взгляд и обняв себя за плечи, чарующий тихо говорит:
— Он всё сожжёт...
— Широ?
Сколько вопросов не задаю, чарующий не говорит ни слова. Мне надоедает придумывать вопросы, и я решаю дождаться девушки. Возможно, они немного ладили или он успокоится после того, как поест. Шима в это время молча сидит за столом на кухне. Лишь когда я сажусь рядом, он предлагает мне выпить чаю. Я соглашаюсь, так как неизвестно, сколько придётся ждать.
Судя по окружению, мальчишка живёт один.
На двери висит оберег от вампиров, как и на его шее. Ошейник на нём заставляет задуматься. Возможно, он служит в качестве защиты от укусов, ведь он носит одежду с открытыми плечами. Ещё он предлагает скромное угощенье в виде рисового печенья. Это лишь подтверждает мои мысли о его бедности. Но меня всё устраивает. Я лишь пару раз бывал в таких домах, где пахнет уютом. Ни в замке, ни в библиотеке, разумеется, такого не почувствовать. Да и я не полноправный правитель города, чтобы зазнаваться.
Попивая довольно вкусный чай, заваренный из лепестков, я не замечаю, как проходит время. Шинки возвращается с кроликом в клетке и молча проходит в гостиную, не забыв закрыть дверь. Особо стараться не нужно, чтобы представить, о чём думает мальчишка. Ему наверняка жаль животное. А мне, в отличии от него, приходит в голову другая картина, вызывающая резкое чувство тоски и сочувствия.
Как писатель собирал кости, так и я в детстве в окружении книг делал бумажные цветы. Часто выходить в сад мне не разрешали. Наверное, поэтому я не могу оставить его одного. Представляю, как он снова будет собирать кости в одиночестве. Даже не хочу думать, что с обладателями некоторых из них он был знаком, чего стоит от него ожидать.
— Тебе необязательно находится здесь, — мягко говорю. — Мы заберём чарующего с собой, так что можешь идти к своему другу. Ты же хочешь знать, проснулся ли он?
Вскинув голову, Шима кивает.
— Простите, за неудобства. Ничего, если я уйду?
— Ничего.
— Большое спасибо, позаботьтесь о чарующем.
Поклонившись, маленький охотник оставляет прочие хлопоты на нас. Я же, допив чай, вхожу в гостиную, принеся влажное полотенце и бросив его зеленоглазой убийце.
— Спасибо, — тихо благодарит девушка. — Пойдёшь с нами в замок? Широ... там больше нет.
Удивительно, что она без слов понимает ситуацию. Заботливо оттерев кровь с лица чарующего, Шинки оттирает её со своих тонких бледных рук. Обычно их скрывают рукава, сейчас подвёрнутые.
А они... похожи... А, проклятье. Нашёл, о чём подумать.
Придётся ждать ещё какое-то время, прежде чем он расскажет о произошедшем. И так ясно лишь одно — не случилось ничего хорошего.
Собравшись, мы потихоньку идём к замку. Я иду впереди, чтобы эти двое не мельтешили перед глазами. И всё же приходится прислушиваться к их шагам, чтобы оценивать расстояние между нами. Поднявшись в библиотеку и расположившись в холле, для начала я рассказываю девушке о случившемся. Чарующий молча ложится ей на колени, поглядывая на меня или на шахматные фигурки, разложенные на столе. После и она рассказывает о поведении писателя.
— Это не скверна, — поджимает губы котёнок, шевельнув ушками. — Хоть его глаза и стали пустыми, в них не было ничего чужого.
— Что ты имеешь в виду?
— Это я виноват... Создатель любит книги. Но, как и моя, они были осквернены, и сейчас страдают. И хозяин страдает, не зная, как им помочь. Его чувства стали скверной и приносили боль. Она не могла им завладеть.
— Объясни, почему ты уверен, что она не могла завладеть Широ.
— Злая скверна рождается из ненависти и желания отомстить. Скверна боли из сожалений и вины. Только первая может распространяться на другие вещи, а вторая остаётся с хозяином, пока он не простит себя.
Девушка гладит мальчишку по волосам, и в ответ он дёргает кисточкой хвоста. На ум приходит, как Широ вырвал запястье из моей руки, коснувшись его, словно на нём была рана. Он не хотел, чтобы я узнал о скверне. Зная его характер, несложно представить, что он мог винить себя. И меня он совсем не слушал.
— Так чем Широ напугал тебя? — мягко спрашивает убийца.
Цвет глаз чарующего темнеет до багрового.