И где это... я вообще?
Попытавшись взлететь, не могу пошевелить лапками, чтобы оттолкнуться. Огонь сжёг мою боль. Я не понимаю, откуда кровь вокруг меня. Не понимаю почему не могу встать. Благо, есть крылья. Вспорхнув, я с сожалением смотрю на чёрный выжженный кусок земли. Мне ничего не говорит его форма. Просто уродливая клякса, которую маг в задумчивости ронял, а потом сжигал со злобным лицом. Полетев домой, использую остатки пламени, чтобы оказаться там быстрее. Замок недалеко от столицы, так что сил хватает.
Если бы только не мешали чувства.
Я хочу снова его увидеть... Хочу узнать, было ли ему весело со мной? Иногда он смеялся и издевался надо мной. Я знаю лишь то, что ему нравилось летать. И быть может, это немного избавляло его от боли. В тот день... он летал в последний раз. Если бы я знал, позволил бы летать до самой смерти. Своей, разумеется.
Залетев в окно, я падаю на стол. Шевелиться не хочется. Не то чтобы нет сил, скорее пустота завладевает мной. Но, подняв взгляд, увидев чистый стол и пустое кресло, я вскакиваю и в панике облетаю все комнаты.
Только не это...
Писателя нигде нет.
***
Оставшись в одиночестве, я впервые замечаю, насколько много книг и костей собранно в библиотеке. Три этажа, три больших основных зала и несколько комнат на каждом. Включая четвёртый этаж и те книги, что пропали, книги, что были уничтожены.
Всё это части самого писателя.
Он жил среди собственных осколков.
Желания, чувства, воспоминания, настоящее, вымысел — он смешал их в книгах. И все они дороги ему. Как я и думал, он не притрагивался к ним во второй раз. Если только не нужно было дать их кому-то другому.
Тысяча сто восемнадцать книг нет в библиотеки. Тысяча сто восемнадцать названий вписано в его дневник. И не факт, что дневник один. Принц костей желал вырваться из библиотеки, расправить крылья и пролететь над всем миром. Я думал, что это чистое и по-детски невинное желание, ведь каждый раз его глаза сияли. Однако его жажда свободы обусловлена не этим. Он хотел уйти, чтобы вернуть свои книги. Заточить свои ошибки и боль в библиотеке вместе с самим собой. Он понимал, что смерть и разрушение, посеянное скверной — только его вина.
— О чём... ты думаешь сейчас?..
Он так похож на ребёнка. Обижается, капризничает, делает что хочет, никого не слушает, радуется мелочам, спит где попало, любит играть. Насколько тяжело ему было вынести печаль и вину в одиночестве? Это ли его настоящее лицо или же в прошлом он уже был сломлен? По словам ангела, так и было. Каким же он был настоящим? Он так похож на маленького несносного бога. Боги лишь воплощение людских желаний. Кто создал его и зачем? Плохое или хорошее желание воплотило его? Он похож на хрупкий свет. На светлячка, дрожащего во тьме. Библиотека запирает Широ, чтобы зло мира не подавило его.
«Ты хочешь его спасти, но тот ли ты, кто ему нужен?»
Развернувшись, я спускаюсь на первый этаж.
— Да мне как-то... безразлично.
Первая наша встреча, когда я увидел его спящим. Сон был таким тревожным, что я не мог не попытаться его разбудить. И те многочисленные имена, что он называл с такой надеждой, словно молил в тихом отчаянии отозваться хоть кого-нибудь, были ли они настоящими или вымышленными, не знаю. Он сам удивился, словно ему некого вспомнить, словно для него больше нет никого в этом мире. У него есть только книги.
Внезапный порыв ветра со спины, едва не сталкивает меня с лестницы. Схватившись за перилла, я закрываю глаза. Это точно не призрак. Эта зловещая аура может принадлежать только скверне. Раздаётся грохот сверху, а ветер усиливается, распахнув двери библиотеки с громким хлопком. Зловещий ядовитый смех кружится вокруг и свет темнеет до тех пор, пока не стихает ветер.
Что... это было? Неужели...
Развернувшись и поднявшись на четвёртый этаж, я наступаю на разорванные цепи и обрывки печатей. Войдя внутрь, осматриваю пустые полки. Разлитая вода и разбитое стекло под сапогами создают неприятные звуки, напоминая подвал, нежели самый высокий этаж. Не найдя ни одной книги, спускаюсь. Остальные остались в порядке, безмятежно поблёскивать под светом своими пёстрыми корешками.