Только я получается не у дел... или они меня избегают. Я не против... не хочу, чтобы они забыли о своей жизни из-за меня. Надеюсь лишь, что хоть иногда смогу веселиться вместе с ними. Спать хочется...
Напевая мелодию, я приманиваю к себе призрака. Обычно он сразу прилетает, а сегодня и от него помощи не дождёшься. Разочарованно вернувшись в кресло, закрываю лицо книгой.
Чего-то не хватает...
Раскрытое окно приносит приятную прохладу, цветы пахнут особенно ярко. И вроде нет гробовой тишины, спокойно, приятно. Библиотека живёт своей жизнью, переливается разными красками, как всегда, привычно, знакомо.
— Чего-то определённо не хватает... я о чём-то забыл?
Почувствовав, что засыпаю, вдруг слышу голос.
— Ты не написал стихи для своих знакомых.
Мм?
— А-а, стихи. Да-да... написать стихи... я же всегда их пишу... Ни за что.
— В чём причина столь резкой перемены?
— Знаешь, что Король сделает со мной, если я про него ещё и стихи напишу? Я пробовал, но всё такое мрачное... Для Рицуки, для Шинки... они не поймут моего чувства прекрасного.
Я слишком много времени думаю о том, что люди предпочитают не замечать.
— Напиши для себя.
Ласковый голос ангела умеет убедить.
Хм?
Опустив книгу и увидев на другом конце стола Фэль, склонившую голову на ладонь и наблюдающую за мной, я скромничаю и скрываюсь обратно.
Что это значит? Она прежде так внимательно не наблюдала за мной. Я немного напуган. Хочет мне что-то сказать? Я ослушался её...
— Фэль?.. Я написал для тебя книгу. Помнишь, я обещал, что подружусь с тобой?
— Думаешь, у тебя получится?
Я тихо смеюсь. Не тот ответ, на который я рассчитывал.
— У меня много времени.
— Несомненно.
— Ты отчитываешь меня за безделье? — положив книгу на стол и прикусив губу, смотрю в глаза девушки, синие, как ночное небо без звёзд. — Могу написать стихи для тебя. Или ты прочитаешь книгу? Это... порадует меня. Если тебе понравится.
— Ты стал прежним, — произносит ангел, пододвигая к себе книгу.
Я улыбаюсь, наблюдая за девушкой. А она игнорирует меня, иногда поправляя падающие на лицо светло-серые волосы. Понаблюдав за ней с задумчивым видом, встаю и захожу ей за спину, мысленно моля игнорировать меня и дальше.
Хочу сделать ей приятное, а чувство, что делаю шалость...
Стянув ленточку со своего хвоста и взяв костяное перо, я как можно аккуратнее касаюсь её мягких волос. Вроде бы она не отвлекается, и я смелее подвязываю ей волосы на манер демона. Спереди оставляю локоны от висков, сзади закалываю пером и укрываю кончиками. Только её волосы не торчат в стороны малиновыми прядями, а касаются плеч мягким серебром. Когда Фэль переворачивает страницу, сердце испуганно пропускает удар. Ничего не происходит и я, тихой мышкой, юркаю обратно в кресло.
Фэль красивая, пусть и странно думать об ангеле столь простым словом...
Волосы ей больше не мешают, но она даже взгляд на меня не поднимает. Я впервые пробую что-то подобное и мне нравится. Сделаю ей позже резную шпильку для волос в виде крыла. Если повезёт, будет носить её. Придвинув себе дневник и чернила, почти ложусь на стол и пишу пару строчек, что приходят на ум. Дальше текст складывается сам по себе.
«В мире скитаний, лжи и правды,
Я наконец смогу найти себя.
Я дверь открою грёзам для забавы
И в путь с собой возьму тебя.
Ты в ночь холодную меня согреешь,
А днём тебе я покажу прекрасный сад.
Ты ненавидеть сможешь и любить успеешь,
Пока мы не окажемся у старых врат.
Прекрасным светом мир окутан и теплом,
Тебя я научу, как радоваться чуду,
Но много горя и печали в нём:
С тобой всплакну и не забуду,
О времени для нас вдвоём.
И в тот момент, когда смогу понять себя,
Я протяну ладонь.
Полюбишь ли, отвергнешь ли меня,
Я буду помнить прошлое как сон,
Прекрасный грустный добрый сон,
В котором смог найти тебя».
Стукнувшись лбом о стол, роняю перо. Чернила наверняка окропляют стол и рукав, вот только они ужасная мелочь, по сравнению с хаосом в голове.
Что это? Почему начав писать для Фэль, я представляю в конце совсем не её?
Протяжно вздохнув, я смотрю на свою ладонь, которой только что писал. Слишком длинный рукав доходит почти до кончиков пальцев и скрывает её. Что-то я пристрастился чёрное носить.