Я пуст и прозрачен внутри.
Дождь тоже прозрачен и его не увидеть, пока не начнётся ливень. Если закрыть глаза, можно представить, что с неба капает кровь. Звук один и тот же. Или кровь более тяжёлая, густая. Она со временем засыхает, в отличии от воды. В воде можно увидеть всё, она ведь не имеет цвета. Дождь, словно заполняет меня, не желая отдавать на растерзание скверне, словно хочет сказать, что у меня есть шанс. Но сколько не вглядываюсь в воду, не могу понять её голоса. Зато, вижу на дне самое дорогое, что у меня было. Всего лишь мираж, но дождь показывает его мне. Книги. Очень много разных и красивых книг, сверкающих на дне. И сожжённые, и написанные, и даже те, которых я ещё не написал. В прозрачной воде не определить границ.
Говоришь, мой талант безграничен? Это не так... Разве смогу я написать хотя бы ещё одну? Заставлю ли себя совершить ещё один грех?
Счастье приносит слишком много боли.
Вода отражает чёрный расползающийся туман. Из него выглядывают лица, шепчущие насмешки и угрозы. Скверне ничем не помочь, как и мне.
Так я подумал.
Неожиданно с неба сыпется приятный тёплый звон. И большие белоснежные крылья рассеивают темноту всего лишь одним взмахом. От резких движений перья слетают с них, падают на землю и обращаются белыми каплями.
Обычная вода не помогла почве ожить.
Кости?
Белая вода из перьев заставляет землю разойтись, выпустить на свободу костяные цветы. Такие же, как белые ликорисы, но более пугающие.
Пушинки, упавшие на образовавшийся пруд, не тонут и не колеблют воду, словно время для неё останавливается. Лишь когда земля и вода становятся пушистыми и белоснежными, с неба соскальзывает луч лунного света, похожий на слезинку. Он возвращает моему миру привычные цвета. Засветившиеся золотистым цветом перья, рассеиваются в отражении ночного неба. Они исчезают, сделав то, ради чего их сюда отправили. Их ценой воскресает то, что у меня отняли.
Они растворились в темноте, а часть их, словно сон, останется в моей памяти.
Вот только, кого благодарить? Когда книги на глазах начали обрастать злой духовной силой и пожирать друг друга, я в отчаянии не знал, что делать. Они уничтожили себя за мгновение, ни оставив мне смысла жить. Ведь я так старался их создать. Они часть меня. Доказательство моей жизни. И они сгорели во тьме чужой ненависти. Мне было всё равно, если она сожрёт и меня. Мир померк и душа чуть не растворилась в пустоте. Но это приятное тепло, чьё оно? Столь красивые перья могут быть лишь у ангела. Дав мне надежду, он будет и дальше за мной присматривать, чтобы её не забрали?
А когда она окрепнет и лунный свет моего мира воссияет ярким золотым солнцем, я сам начну дарить надежду тем, кто лишился её.
Верно... я хочу писать книги и дальше. Вот только... кто же это был? Кто и по какой причине дал мне второй шанс? Ангел?..
— Фэль!
Я громко кричу её имя, желая увидеть её, как никогда прежде. Хочу удостовериться что нахожусь в воспоминании, что миновал тот день. Подняв голову, оглядываю пруд, сияющий вместе с ночным небом, смотрю на костяные цветы и неожиданно замечаю движение. Здесь нет ветра, к тому же кости на нём колыхаться не могут. Приглядевшись, поражено наблюдаю за тем, как кости удлиняются и сплетаются сами с собой, образуя подобие клетки. Оказавшись запертым, я вскакиваю и оглядываюсь по сторонам.
Что... происходит?.. Клетка? Для меня?..
— Нет. Библиотека, — шелестит голос Фэль позади.
Обернувшись и встретившись с ней взглядом, я ничего не успеваю сказать, как мир вокруг мутнеет и расплывается, словно рябью по воде. И внезапно я оказываюсь посреди скромного маленького деревянного домика. Рядом стоит Фэль и сморит в сторону.
Теперь её воспоминание?
Проследив за взглядом, я вижу похожую на неё девушку. Только у неё два нежно-голубых крыла. И она, стоя к нам спиной, разговаривает с другой девушкой, сидящей в кресле, очень уставшей и спокойной. Со стороны выглядит так, словно ангел пришёл забрать её душу.
— Не переживай, Фэль, я прожила хорошую жизнь среди людей и совсем не жалею о содеянном. Единственное, чего бы хотелось напоследок, это попросить тебя об услуге, — голос старшей девушки мягкий, как парящее на ветру пёрышко, и тихий, словно оно вот-вот осядет на землю.
— Попроси всё, о чём хочешь, сестра, — ласковый голос Фэль, такой добрый, каким я никогда его не слышал, похожий на порыв ветра. — Я выполню просьбу, даже если через много лет, даже если будет очень сложно.