Если не я остановлю их, то кто? Я не хочу... умирать. Но мир уничтожить не позволю, никому не позволю больше умереть вот так!
Я чувствую на себе его пронзающий взгляд. Запах яда, всегда ему присущий, больше не ощущается. Только противная горечь.
— Прекрати... пожалуйста.
— Слишком поздно...
— Я... Я сделаю это! Я ведь обещал... я решил... что спасу и тебя, и мир!
— Как глупо... цепляться за такой мир. Но зачем говорить такое тебе? Ведь ты... не сможешь его возненавидеть, даже если захочешь. Это против твоей природы. А против моей... его любить.
Удивлённо взглянув на Короля, я смотрю на руку, что он протягивает ко мне. И в этот миг голову пронзает боль. Щелчок сломанного замка и шелест страниц раздаётся эхом где-то глубоко внутри. Страх исчезает, взамен ему приходит мрачная решимость.
Книга... открылась?.. Но я ничего не делал.
Поднявшись, словно против воли, я отталкиваю руку Повелителя.
— Ты... не Король.
История 12.5
Холод пронизывает изнутри, заставляя двигаться и говорить так, как было давно, в прошлом. В тот момент, когда тело было под властью Рангецу, только сейчас во мне нет скверны. Я един со своей тьмой. Подняв голову, я срываю лишнее украшение с лица и холодно смотрю на разноглазого. Сейчас, когда ко мне вернулась часть силы, я отчётливо вижу чёрно-фиолетовую искажённую тень, сковывающую его. Взглянув на синеволосого вампира, уже пришедшего в себя и давящегося кровью, вижу и в нём ту же тень. Её злой смех врезается в моё сознание. Сухой, измученный, горький.
— Лишь тьма может противостоять тьме, пока не поглотит весь мир... — тихо произносит мой голос. — И не взрастит она семя кошмарного цветка, ибо его место в человеческом сердце. Как клетка, она оберегает его и прячет. Но вырвись он на волю, окрасит мир печалью и скорбью... И скорбь будет пожирать себе подобных, пока не появиться такая тьма, что не рассеять свету. Пожрёт она свет, да падёт небо. Падёт оно, да воссияет пламя боли. И захлестнёт пустоту, рассеявшись в ней.
Вытянув руку, я отделяю от запястья острую кость.
«Остановись!»
Вздрогнув, я роняю кость, вскинув голову к небу. Вот-вот развернётся оно чёрным цветком, что поглотит всё в пустоту.
Я должен... остановить его... уничтожить...
«Спасти!»
Опустив взгляд на ладонь, наклоняю голову к плечу.
Кто... ты?
«Ключ внутри тебя».
Выдохнув, закрываю глаза. Внутри меня сияет слабый золотистый свет, принимая форму ключа. Тёплый приятный свет заставляет меня проронить одинокую слезу.
«Ты оставил меня в себе, зная, что тьма поглотит твоё сознание».
Ключ... от чего?
«От мира. Возьми, я принадлежу тебе».
Открыв глаза, я подношу руку к груди, расстёгиваю рубашку и ввожу руку в собственное сердце. Нет крови или боли, лишь свет. Ухватившись за него, я едва не обжигаю руку. Он мягко пульсирует и ласкает пальцы.
— Словом своим повелеваю — отворись.
Ключ исчезает. Звук открытого замка щёлкает в голове. И свет возвращается, становясь больше в моих руках. Приняв форму книги, он словно свеча меркнет от дуновения ветра. Без чьей-либо помощи она раскрывается, быстро перелистнув все страницы и остановившись в середине. Где золотыми иероглифами написан непонятный текст. Вздрогнув и пошатнувшись, я роняю книгу и хватаюсь за голову. Золотой свет от раны усиливается, расползаясь по всему телу. От его тепла глаза становятся влажными.
— Свет, что ведёт нас, свет твоей души. Свет всего мира...
Словно видение, появившееся из ниоткуда, Фэль протягивает мне ладонь. Её облик светится, словно призрачный. Коснувшись моего лба, девушка говорит уже знакомые слова:
— Тебе пора проснуться.
Я вздрагиваю.
— Разве ты... не ненавидишь меня?
— Ангелы не умеют ненавидеть. Тебе ли не знать.
— О чём... ты? Почему я?
— Как свет всего мира ты обязан выбрать, что есть тьма и уничтожить её. Иль уничтожить мир, если он и есть тьма, что не даёт тебе покоя.
Фэль исчезает.
Что...
Свет разгорается во мне ярим золотом. Перед глазами мелькают обрывки образов и слов, принося невыносимую боль. Не телу, душе.