Король вздыхает, чуть повернув голову.
— Загляну...
— Обещаешь?
Я чувствую приятное тепло внутри, наверное, от счастья, и совершенно не замечаю пропажи скелета. Лишь когда он белой тенью пролетает перед моим лицом, я испуганно отшатываюсь. Поймать скелет не удаётся. Смахнув повязку, он залетает на шкаф и прячется среди книг, хрустя новым сосудом. Король сжимает руку в кулак. Испуганно застыв, я тем не менее наклоняюсь в сторону, чтобы взглянуть на его лицо. Глаза теперь скрывают волосы. Хотя ни шрамов, ни ран не видно.
— П-прости. Я сейчас верну повязку...
Я шагаю в сторону, но парень хватает мою руку. Дёрнувшись и повернувшись, я вижу, как он пытается приоткрыть глаза. Присев рядом с креслом, пытаюсь в них заглянуть. С одного глаза срывается красноватая слеза, кажется, который должен быть голубого цвета. Медленно их открыв, Король подносит руку к лицу.
— Ты видишь?..
Закрыв голубой глаз рукой, Король смотрит на меня. Я вздрагиваю, видя пустоту во взгляде.
— Не вижу.
— П-почему? Твои глаза выглядят обычно.
— Я не говорил? Мой второй глаз стал таким из-за яда. А твой свет выжег из меня не только скверну, но и яд из крови.
— Свет? Теперь ты не сможешь видеть? Это моя вина...
— Нет. Спасибо.
А? Что?.. Спасибо?!
Покраснев, я опускаю взгляд.
Нет... вроде ничего такого, но... от Короля... спасибо...
Запаниковав, я крепче сжимаю подлокотник.
А вдруг в него опять кто-то вселился?! Что же теперь мне делать?
— Что-то не так?
Нерешительно подняв взгляд, в замешательстве рассматривая Короля, я предполагаю, что поэтому он и не хотел меня видеть.
— П-просто неожиданно услышать такое. Я думал, что виноват... а, точно, — вынув сложенный лист из кармана, я протягиваю его Королю. — Представляешь, ветер принёс его мне. Я сначала не хотел отдавать, но ты всё равно помнишь его наизусть, так что... Я как-то писал его для Фэль, а потом оказалось, что это про тебя... И вот... Я ещё потом обещанный напишу...
Его темнейшиство протягивает руку, но вместо того чтобы взять стих, он прикладывает палец к моим губам.
— Снова о всякой ерунде говоришь...
Смутившись, отвожу взгляд.
Почему... такое случилось именно с Королём? Не хочу видеть его таким... Я не уверен, что смогу подбодрить его.
— Зачем расплакался? Продолжай, я привык тебя слушать.
Мотнув головой, я поджимаю губы.
Король дорогой для меня друг. Но я не знаю, что он думает обо мне. Смогу ли я ему помочь? Или снова сделаю только хуже?
Вспомнив его слова, когда он поддерживал меня и какие-то обрывки его мыслей, неизвестно как попавших в мою голову, я расстраиваюсь лишь сильнее. Вроде он и заботится обо мне, но я не знаю, что это значит. Кажется, наше отношение друг к другу слишком разное. Я его совсем не понимаю, а он знает обо мне всё. Даже тогда он сказал правду.
— Как-то ты говорил... что не знаешь о моём прошлом, но уверен, что радоваться жизни не так уж и плохо. Разделять радость и печаль с другими. И что ты уверен, что я именно этого и хочу, быть связанным с людьми, быть понятым, даже если это всего лишь один человек. И этим человеком... стал для меня ты сам. Ты всегда меня понимаешь, а я тебя нет. Я совсем не знаю... чего тебе хотелось бы.
Я снова чувствую себя бесполезным. Даже не знаю, есть ли у него другие друзья. Я ничего о нём не знаю. И в такой ситуации я никак не могу ему помочь.
— Твои глаза снова прежние. Блестят, ярче золота. Но когда плачешь они бледнеют.
Король вглядывается в мои глаза, затем забирает лист со стихом.
Что... это за чувство...
Смутившись, я слышу, как учащается сердцебиение. Услышать такое от Короля как-то не то чтобы неприятно, я бы сказал слишком приятно. Точнее не уверен, что смог бы от него такое услышать.
Но говорит ли он сейчас искренне?
Его темнейшиство смотрит на лист без каких-либо чувств.
Что же теперь делать? Я не хочу оставлять его одного в таком состоянии. Но, может, ангелы что-нибудь подскажут? Они ведь разбираются в человеческих душах.