— Слушай... а я ведь совсем не тот, кого ты знал раньше. Почему ты остаёшься моим другом? Ты ждал столько лет... но меня ли?
Тихо посмеявшись, демон прикрывает глаза рукой.
— Ты раскрыл меня... что же теперь делать... Убить тебя не получится. Что же можно сделать с бессмертным свидетелем? Разве что переманить на свою сторону и всегда держать при себе...
Нахмурившись, я бросаю в него одеяло.
— Я же серьёзно.
Сложив одеяло на диване, парень улыбается весьма искренне:
— Не смеши меня. Ты не так уж сильно изменился. Просто сейчас ты стал куда добрее, терпеливее и заботливее. Ты пытаешься понимать других, сочувствовать. А раньше ты был вредным, придирчивым к мелочам, порой жестоким, любил пошутить и наделать гадостей. Но ты всегда задумывался над многими вещами и подолгу сидел, уставившись в окно или потолок, а после брался за книги.
— То есть ты никогда не задумывался обо мне из прошлого?
— Не смотри на меня с такой надеждой... Ты же не сравниваешь меня прошлого со мною?
— Это другое...
Отвернувшись, я смотрю на свою ладонь.
Книги... этой рукой я пишу книги. И они оживают под тёплым светом, становятся чем-то большим. Правильно ли это? Могут ли обычные люди читать такие книги? Зачем... я вообще их пишу?
Демон касается моей щеки, привлекая внимание.
— Тебя одолевают какие-то сомнения. Не бойся, для человека сомневаться обычное дело. Иначе он не был бы человеком.
— Правда? Но... я ведь... я точно человек?
Я доверчиво смотрю в чёрно-малиновые глаза. Мне вдруг думается, что я всецело ему доверяю, даже больше, чем Королю. Ведь он мог бы и пошутить надо мной, а демон всегда отвечает честно и открыто.
— Неважно кто ты. Человеком может назвать себя любой, если он достоин так себя называть. Это слово, как и демон или вампир, определяет не твою сущность, а твои поступки, Широ. И поэтому я с уверенностью могу сказать — ты человек. И ты заслуживаешь называть себя так больше, чем кто-либо.
Почувствовав, что плачу, я почему-то улыбаюсь. Мне кажется, что уже очень давно именно этих слов я ждал, что всем сердцем хотел их услышать. Так странно и так приятно, что с трудом могу сдерживать свои чувства. Даже как-то свободно теперь.
— Куроцу... спасибо.
— За что?
— Ты всегда мне помогаешь. Если бы не ты... я бы, наверное, не справился.
Несмотря на мои слова на лицо демона вдруг ложится тень и он отходит к краю площадки, делая вид, что смотрит в небо. Удивившись, я задумываюсь. Вроде ничего обидного я не сказал.
— Куроцу?
Демон не отзывается. Свесив ноги с дивана и почувствовав, как холод пробирает до костей от прикосновения к полу, я нахожу в сторонке свою мантию. И надев её, подхожу к демону, заглянув в его лицо. Увидев столь красочные переживания, я поражённо замираю: никогда не видел его настолько расстроенным. Ведь он обычно отражает на лице мало эмоций.
— Эй...
Потянув его за рукав, я поджимаю губы.
Чем же я так расстроил его?
Внезапно вздрогнув и взглянув на меня, Сакурама растерянно улыбается.
— Ты такой милый, когда обижаешься.
— Я тебя расстроил?
— Нет... просто вспомнил кое-что. Знаешь, бывает такое, что ты часто вспоминаешь о некоторых моментах из прошлого, которые не изменить и жалеешь о них. Хотя и понимаешь, что сожаление твоё бессмысленно. Сейчас вроде бы всё нормально. И знаю, что это не моя заслуга. Но всё же... стоит ли продолжать жалеть о содеянном, если уже не уверен в неправильности поступка?
Озадаченно нахмурившись, я наклоняю голову к плечу.
Он серьёзно размышляет о столь сложных и в тоже время глупых вещах?
— Мм... просто постарайся исправить. Наверное, так следует поступать. Иногда бывает так, что времени обдумывать правильность и неправильность нет. К тому же что правильно для одного человека, неправильно для другого. Людей очень трудно сплотить.
Погладив меня по голове, Куроцу становится прежним.
— Не думаю, что нужно что-то исправлять. Но кое-что я осознал. Пусть мы уже не дети, никто не мешает нам играть и шалить, как раньше. И раз уж речь пошла о прошлом, тебе стоит заняться написанием книг. Так ты не только успокоишься, но и наверняка придёшь к верному решению. Никаких сомнений. Ты же писатель.