Генетики смотрели на полыхающие тела до тех пор, пока пламя само не угомонилось и вскоре совсем исчезло, словно бы его и не было вовсе, оставив после себя лишь обугленные признаки своего непродолжительного пребывания.
Теперь уж точно не было смысла оставаться здесь дольше чем на то время, сколько понадобиться, чтобы уйти отсюда.
Выйдя на улицу через главный вход, Иван с Анной впервые за последние несколько дней почувствовали себя так спокойно, словно были полностью удовлетворенными.
Иван сделал глубокий вдох, а потом посмотрел на Анну, самостоятельно освобождающуюся от своей тяжелой ноши. Своевременно подсобив ей, он спросил:
— Тебе не кажется странным, что адское творение так яростно стремилось убить своего создателя?
Болоны и шланги с брандспойтом глухо упали на ступени, покрытые снегом, и покатились вниз, словно сани с невысокой горки.
— Нет, — спокойно ответила Анна, взглянув в лицо своему преданному соратнику. — Обрзец-0011 был слишком разумен и понимал, что его жизнь приносит всему только смерть и страдание. Мне кажется, когда появилось потомство, он сначала радовался, но потом, увидев, что происходит, разочаровался. Он не мог убить сам себя из-за инстинкта самосохранения и поэтому превратил смысл своей жизни в лютую месть, которая в итоге свершилась. Он не упустил возможности отомстить своему создателю.
Иван молча слушал подругу, не пытаясь ее перебить. Все то, что она говорила сейчас, если не полностью, то частично соответствовало его собственным мыслям.
Анна сделала глубокий вдох, а потом медленный выдох.
— Искренне надеюсь, что теперь они оба обрели то, к чему так самоотверженно стремились, — пробубнила она. — Один избавился от чувства голода и мести, а другой наконец полностью обрел вечную жизнь, вот только не на земле, а на небесах, при условии, конечно, если попал в рай.
— М-да уж, — прогудел Иван и взял Анну под руку.
Они умеренным шагом, ведь сейчас им уже некуда было торопиться, спустились по заснеженным ступенькам, и пошли прочь, оставив позади себя все неприятности, глубокие следы в снегу, и одинокое здание «Института генной инженерии». Они пообещали себе, что еще обязательно сюда вернуться, но ни завтра, и даже ни в этом году, а немного позже — тогда, когда все будет иначе, намного лучше, чем сейчас.
Все больше удаляясь от исследовательского заведения, они не встретили на своем пути других людей: мало кто осмелился выйти сегодня на улицу. Зато чистое синее небо и едва теплое зимнее солнце радовали их, как никогда прежде, заставляя считать саму жизнь чем-то удивительным — созданное самим Богом, а не человеком, ибо не все то, что создает человек, может принести пользу.