Victor'e Hugo. О как низко стоит он во мненье французов. Как ничтожно выставляет Низар его драмы и романы. Они несправедливы к нему, и Низар (хоть умный человек), а врет. - Еще: напиши мне главную мысль твоей драмы: уверен, что она прекрасна; хотя для обдумыванья драматических характеров мало 10-ти лет. Так по крайней мере я думаю. - Ах, брат, как жаль мне, что ты беден деньгами! Слезы вырываются. Когда это было с нами? Да кстати. Поздравляю тебя, мой милый, и со днем ангела и с прошедшим рожденьем.
В твоем стихотворенье "Виденье матери" я не понимаю, в какой странный абрис облек ты душу покойницы. Этот замогильный характер не выполнен. Но зато стихи хороши, хотя в одном месте есть промах. Не сердись за разбор. Пиши чаще, я буду аккуратнее.
Ах, скоро, скоро перечитаю я новые стихотворенья Ивана Николаевича. Сколько поэзии! Сколько гениальных идей!! Да, еще позабыл сказать. Ты, я думаю, знаешь, что Смирдин готовит Пантеон нашей словесности книгою: портреты 100 литераторов с приложением к каждому портрету по образцовому сочиненью этого литератора. И вообрази Зотов (?!) и Орлов (Александ<р> Анфимов<ич>) в том же числе. Умора! Послушай, пришли мне еще одно стихотворенье. То прелестно! - Меркуровы скоро едут в Пензу или, кажется, уже совсем уехали.
Мне жаль бедного отца! Странный характер! Ах, сколько несчастий перенес он! Горько до слез, что нечем его утешить. - А знаешь ли? Папенька совершенно не знает света: прожил в нем 50 лет и остался при своем мненье о людях, какое он имел 30 лет назад. Счастливое неведенье. Но он очень разочарован в нем. Это, кажется, общий удел наш. - Прощай еще раз.
Твой.
(1) было: Мы же, прах, люди, должны разгадывать, но не можем (2) далее было: также (3) было: улети<т> (4) было: заплачет
1839
23. M. A. ДОСТОЕВСКОМУ
23 марта 1839. Петербург
С.-Петербург. Марта 23-го дня 1839 года.
Боже мой! Сейчас только узнал я, что Вы, любезнейший папенька, не получили и последнего письма моего. Теперь, которое пишу к Вам, уже пятое. И я наконец лишаюсь терпенья. Боже мой! Неужели я должен быть всегда причиною Вашего отчаянья. То, чего я так опасался, всё осуществилось; я в отчаянье, в совершенном отчаянье!
Выслушайте же теперь всё, что я в коротких словах объясню Вам, любезнейший папенька.
Сейчас после получения Вашего письма с посылкою 25 р. ассигнац<иями> я ответил и благодарил Вас за помощь. Через неделю я послал письмо, и в тот же день и Ваше и братнино письмо пропали. Долго не получая известий, я в отчаянье о судьбе Вашей, дорогой наш папенька, в отчаянье о судьбе семейства нашего, я написал Вам пред рождеством еще письмо. И это имело ту же участь. 3-е я послал на масленице. Четвертое в начале великого поста. 5-е пишу Вам теперь у Ивана Николаевича, не застав его дома; узнал о судьбе моих писем и в горе, в отчаянье, со слезами на глазах беру перо. Завтра, то есть в пятницу, пойдет к Вам письмо это. Иван Николаевич человек благородный и исполнит то, что я прошу его в оставляемой ему теперь записке.
Теперь я знаю причину, почему мои письма не доходили до Вас. У нас в училище случилась ужаснейшая история, которую я не могу теперь объяснить на бумаге; ибо я уверен, что и это письмо перечитают многие из посторонних. 5-ть человек кондукторов сослано в солдаты за эту историю. Я ни в чем не вмешан. Но подвергся общему наказанью. Месяца 2 никуда не выпускали нас совсем невинных из училища. В это время распечатывали и читали все письма у нас в канцелярии и, должно быть, задерживали на почте. Вот почему и Вы не получили.
- 4-е письмо мое к Вам я хотел послать чрез Ивана Николаевича (в этом письме я отвечал на Ваше страховое, которое смертельно уязвило меня), и солдат, которого послал я, как я сейчас узнал это, обманул меня и не исполнил моего поручения. Следовательно, я совершенно прав перед Вами, любезнейший папенька. Клянусь Вам в этом. Боже мой! Но Вы в отчаянье о судьбе Вашего сына! У ног Ваших прошу прощенья за всё неумышленное зло, какое я сделал Вам.
Я, оставшись в классе, не потерял времени. Я занимался военными науками и успел много. Я следил за курсом высшего класса и намерен экзаменоваться через класс в первый. Но я много истратил денег (на покупку книг, вещей и т. д.) и всё должен был занимать. Я задолжал кругом и очень много. Я должен по крайней мере 50 р. Боже мой! Долго ли я еще буду брать у Вас последнее. Но эта помощь необходима или я пропал. Срок платежа прошел давно. Спасите меня. Пришлите мне 60 р. (50 р. долга, 10 для моих расходов до лагеря). Скоро в лагери, и опять новые нужды. Боже мой! Знаю, что мы бедны. Но, бог свидетель, я не требую ничего лишнего. Итак, умоляю Вас помогите мне скорее, как можно. - Время идет, бумага вся. - Ваш до гроба преданный во веки веков. Сын Ваш
Ф. Достоевский.
Р. S. Я ужасно спешу писать к Вам.
Брат пишет, что он уже скоро будет готов экзаменоваться к нам в полевые инженеры. Дай бог ему счастья. Кстати, поздравляю Вас с светлым праздником, дражайший отец наш. От всей души желаю Вам счастья.
Я сейчас только приобщался. Денег занял для священника. Давно уже не имею ни копейки денег.
От брата получил недавно письмо. Он говорит, что не получил от меня ни строчки.
Мое предположенье держать экзамен в высший класс очень занимает меня. Я могу выдержать. Но для этого надобны деньги. Ежели Вы мне можете прислать
100 р., то я буду экзаменовать<ся>. Ежели же нет, то год лишний. Это для Вас, любезнейший папенька: мне же всё равно. - Еще раз прощайте.
Расцелуйте наших малюток и сестру. - Я получил письмо от Хотяинцева (Александра). (1) Я отвечал ему, что послал письмо чрез Ивана Николаевича. Ужасно досадую, зачем Хотяинцев не осведомился немного ранее.
Письмо ко мне адресуйте на имя Ивана Николаевича.
(1) далее было начато: Он
24. А. Ф. ХОТЯИНЦЕВУ
23 марта 1839. Петербург
Милостивый государь Александр Федорович!
Долгом считаю изъявить Вам мою сердечную признательность в том, что Вы принимаете участие в делах моего батюшки! Живо представляю беспокойство его; но вместе с тем и удивляюсь, каким образом столько писем, сколько я отправил к нему, не дошли до него. Еще недавно писал я к нему; а сегодня отправил еще письмо чрез моего знакомого. Причины, почему они не дошли до него, уже изложены в последнем письме. Думаю, что это последнее письмо дойдет до него.
Мне только остается Вам объявить мою благодарность за Ваше снисхожденье. - Позвольте уверить Вас в истинном почтенье, с которым честь имею пребыть Вашим покорнейшим слугою
Федор Достоевский.
25. M. A. ДОСТОЕВСКОМУ
5-10 мая 1839. Петербург
1839 года. Мая 5-го дня.
Любезнейший папенька!
Угадываю, что Вы и теперь беспокоитесь обо мне, не получив от меня тотчас ответа. Любезнейший папенька! Спешу успокоить Вас и постараюсь оправдаться в теперешнем (1) моем молчаньи сколько можно. Теперь у нас настали экзамены. Нужно заниматься, а между тем всё свободное время мы употребляем на фрунтовое ученье; ибо скоро будет майский парад. Оставалось сыскать свободного времени ночью. Очень рад, что я нашел наконец свободный часок поговорить с Вами. Ах! Как я упрекаю себя, что был причиною Вашего горя! Теперь как можно буду стараться загладить это. - Письмо Ваше я получил и за посылку Вашу благодарю от всего сердца. Пишете, любезнейший папенька, что сами не при деньгах и что уже будете не в состоянье прислать мне хоть что-нибудь к лагерям. Дети, понимающие отношенья своих родителей, должны сами разделять с ними все радость и горе; нужду родителей должны вполне нести дети. Я не буду требовать от Вас многого.
Что же; не пив чаю, не умрешь с голода. Проживу как-нибудь! Но я прошу у Вас хоть что-нибудь мне на сапоги в лагери; потому что туда надо запасаться этим. (2) Но кончим это: экзамены мои я уже начал и очень хорошо. Кончу так же. В этом я уверен. - Теперь многие из тех преподающих, которые не благоволили ко мне прошлого года, расположены ко мне как не надо лучше. Да и вообще я не могу жаловаться на начальство. Я помню свои обязанности, а оно ко мне довольно справедливо. Но когда-то я развяжусь со всем этим.
Пишете, любезнейший папенька, чтобы я не забывал своих обязанностей. Повторяю: я их помню очень хорошо, и со службою я уже связан присягою при самом поступлении моем в училище. - От брата я долго не получал писем. Он как будто забыл меня. Но недавно получил от <него> клочок исписанной бумаги, где он на меня нападает донельзя за мое мнимое к Вам молчанье, и, признаюсь, этим письмом оскорбил меня до глубины души, выставив меня перед самим собою пренизким созданьем. Я пропустил это мимо, потому что его посланье не ко мне писано. Я считаю себя гораздо лучшим, нежели с кем он ведет подобную переписку. Впрочем, я забываю это и готовлюсь ему на этой неделе отвечать. Его положенье теперь совсем не худое. Ему бы можно было экзаменоваться к нам в училище в нижний офицер<ский> класс. Посоветуйте ему это. Из крепост<ных> кондукторов очень много это делают. Примеры тому каждогодные. Через год он может быть готовым. Я берусь доставить ему все записки и всё нужное. Он уже и так теперь знает довольно из математики. Но надобно ему лучше заняться фортификацией (которая у нас самый главный предмет в кондукторских классах) и артиллерией; ибо и артиллерию очень подробно у нас проходят как входящую в состав фортификации. - Ах! Как Вы меня обрадовали, написав, что Вы, слава всевышнему, здоровы. А я думал и полагал наверно, что Ваши всегдашние недуги еще более увеличились огорченьями (неполучением от меня писем). Целую (3) маленьких братьев и сестер. Что-то делает Андрюша; как-то он учится? Не захотите ли Вы его отдать к нам в училище? Когда я выйду в офицеры, то берусь его приготовить для поступленья к нам; ибо поступить к нам довольно легко. Костомаров обморочил Вас и только взял с Вас деньги за нас, тогда как мы бы могли и без приготовленья поступить в училище. Но прощайте, любезнейший папенька. Бессчетно раз желаю Вам счастья. Ваш покорный и любящий Вас сын