М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Дай пожалуйста сколько-нибудь в зачет [В подлиннике: защет] писцу нашему денег. Он ко мне прислал эту записку. У меня нет ни копейки. Он тебе за них напишет. [Далее начато: и]
Потом еще пришли, если принесут к тебе, корректуру.
М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Я не был у Усачева, потому что ты сказал, что заплатишь ему деньги, потому что теперь у тебя есть.
Вопроса: а бедный писарь! я немножко не понял. Разве ты не дал ему? У меня ничего нет. Я едва мог заплатить то, что ему следует.
Что же корректура, я ее ожидаю?
Как здоровье? Твое и Елисав<еты> Вас<ильевны> и Саши?
М. П. ПОГОДИНУ
<Конец февраля—начало марта 1842. Москва.>
Ищерь — горячий уголь, коренное русское слово.
Я не знаю, почему Шевырев переправил ricino, у меня было olio di rigido. [Далее было: то есть горчичное масло. ] Впрочем, он верно имел резон.
Склоне пусть его так и останется.
М. П. ПОГОДИНУ
<Между 1 и 11 марта 1842. Москва.>
Пожалуйста пришли мне вторую корректуру вместе с черновою. Мне непременно нужно будет ее сверить, потому что поправки были важные.
Н. Я. ПРОКОПОВИЧУ
13 марта <1842. Москва>
Вот уже неделя прошла со времени полученья твоего письма и почти две недели с тех пор, как оно тобою написано, а между тем я до сих пор не получаю моей рукописи. Я не предчувствовал нимало скорого разрешенья и, читая твое письмо, я и не думал предаваться такой надежде. Мне было только несколько жалко, что ты уже праздновал и простодушно предался мысли, что всё уже кончено, тогда как я чувствовал, что еще не всё кончено. А время между прочим всё уходит и становится невозможным ее печатанье. Итак, ты видишь, что и в Петербурге может завариться путаница из простого дела. Но что бы ни было, ничем я не могу смутиться и ничто не в силе поколебать меня, и так же далек я от отчаяния, как далек от радости. Узнай о причине всего и уведоми меня. В «Москвитянине» не повесть моя, а небольшой отрывок. Я велел набрать десяток экземпляров, — и ты получишь свой от Плетнева. Это единственная [единственная моя] вещь, которая у меня была годная для журнала. Погодину я должен был дать что-нибудь, потому что он для меня много делал. Плетневу я тоже должен, хотя до сих пор еще не выполнил. Прощай. Обнимаю тебя. Поцелуй за меня жену и всех детей своих. И будь здоров.