Священник, которому Вы сдали экзамен из закона, конечно, добрый человек, но я бы на его месте сказал Вам, что Вы не стоите хорошей отметки. Это Вам за текст из Евангелия, приводимый Вами в письме о тех, "у которых отымется". Но ведь Вы понимаете это прекрасное место Евангелия совсем наоборот. Стыдно. А впрочем, ничего. В Вас, кажется, есть и чувство, и теплота сердца, хотя Вы капризны и избалованы. (Вы не сердитесь на меня за это?) Не сердитесь, дайте мне Вашу руку и успокойтесь. Боже мой! С кем не бывает неудач? Да и стоила бы чего-нибудь жизнь, в которой всё гладко. Побольше мужества и самосознания - вот чего Вам надо. А главное здоровья. Успокойте свои нервы и будьте счастливы. Вот искреннее желание Вашего
Ф. Достоевского.
690. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
25 апреля 1877. Петербург
Любезный и многоуважаемый Михаил Александрович,
посылаю Вам моих десять страниц "Главы первой" апрельского "Дневника". К 6 странице заметьте длинную вставку тут же в непронумерованном листке. На этой же 6-й странице начинается 2-я маленькая глава и выноска внизу под знаком v= есть название ее. Затем продолжение завтра. 26-го утром же в восемь часов.
До свидания, может быть, зайду сам.
Ваш Ф. Достоевский.
25 апреля/77.
691. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
26 апреля 1877. Петербург
Любезнейший Михаил Александрович, вот Вам еще
6 страниц, с приложением письма, из которого нужно сделать выписку непременно петитом, в указанном на
16-й странице месте.
Напечатать петитом из этого письма только то, что я очертил сбоку, а до всего остального не дотрагиваться.
Тут конец "Главы первой". Не знаю, сколько у Вас выйдет. Жду корректуры, а цензор Ратынский предуведомлен. После моей корректуры посылайте к нему.
Ваш Ф. Достоевский.
26 апреля.
Р. S. Объявление об издании "Дневника", по обыкновенному, то есть на 1-й странице, как и в прошлый раз. Будет ли из всего лист? Кажется, меньше.
На обороте: Михаилу Александровичу
692. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
28 апреля 1877. Петербург
Любезнейший Михаил Александрович, посылаю Вам продолжение с 7-й по 12-ю страницу включительно, начинать же в строку с последнего слова в корректуре. Тут фраза была не окончена. Продолжение фразы на 7-й странице.
Ф. Достоевский.
28 апреля.
693. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
30 апреля 1877. Петербург
Голубчик Михаил Александрович, посылаю 5 страниц. Хорошо бы, если бы и сегодня, подобно вчерашнему, мне прислали эти 5 страничек вечером для корректуры, с тем чтоб взять их завтра в 8 часов.
Ф. Достоевский.
30 апр<еля>/77.
694. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
2 мая 1877. Петербург
Милейший Михаил Александрович, - вот конец рассказа. Боюсь только ужасно, что из типографии не придут за ним, сегодня (в понедельник), утром в восемь часов. Поскорее бы корректуру и к цензору: боюсь, чтоб чего не вычеркнул. И наконец, прошу Вас очень доставить мне с корректурой по возможности верный расчет и страниц - чтобы я знал, сколько остается написать. Завтра, во вторник, в 8 часов утра получите всё окончание №-ра.
Ф. Достоевский.
2-е мая/77. Понедельник.
695. А. С. СУВОРИНУ
15 мая 1877. Петербург
15 мая 77.
Милостивый государь Алексей Сергеевич,
Извините, что Вас обеспокоил и даже, кажется, Вас из-за меня разбудили. Я сам сплю до 2-х часов, когда работаю, и понимаю, как досадно, когда потревожат. Но тогда г-н Илинский прямо, помнится, сказал: "ну так в воскресенье в 3 часа - и все так согласились. Значит, я ошибся. Так как я через два дня выезжаю из Петербурга, то вижу, что дело это, для меня по крайней мере, покончено.
Рассчитывал тоже, увидя Вас, не отказать себе в удовольствии заявить Вам о приятном впечатлении на меня по поводу собственно Ваших нескольких слов, на прошлой неделе, об Анне Карениной. Хорошо то, что в наше смущенное время Вы провозглашаете важность литературного явления как общественного факта, не боясь величия войны и прочего. Этот новый взгляд в Вашей газете очень отраден. Ради Христа, не примите с моей стороны за похвалу и поощрение к дальнейшему. Я просто выражаю мое удовольствие, которое бы наверно выразил Вам, если б удалось встретиться, и лично. Теперь всё дело у нас - в образе отношений к известным фактам, мыслям, явлениям. Вот этот-то образ отношений для многих совершенно неведом и еще не открыт, и все только мутятся и суетятся. Но извините, и примите как искреннее слово Вашего слуги,
Ф. Достоевского.
696. А. П. НАЛИМОВУ
19 мая 1877. Петербург
Мая 19. (1) Четверг.
Милостивый государь, Александр Павлович,
Извините от сердца, что долго не отвечал Вам. Только сегодня могу уехать из Петербурга на время, а до сих пор всё суетился в хлопотах и возился с нездоровьем. Но что же я Вам напишу? Вы умный человек и сами можете понять, что вопросы Ваши, мне Вами заданные, как-то отвлеченны, дымны, да и личности Вашей я, к тому же, совсем ведь не знаю. Меня то же мучило, что и Вас, еще с 16-ти, может быть, лет, но я как-то уверен был, что рано или поздно, а непременно выступлю на поприще, а потому (безошибочно вспоминаю это) не беспокоился очень. Насчет же места, которое займу в литературе, был равнодушен: в душе моей был своего рода огонь, в который я и верил, а там, что из этого выйдет, меня не очень заботило, ну вот и весь мой опыт, про который Вы спрашиваете. Но могу ли знать в точности Вашу душу? Если хотите мое мнение, то продолжайте твердо верить в Ваше влечение, и, может быть, судьба Вас поставит на поприще. Желания Ваши к тому же очень скромны, то есть быть непременно второстепенным тружеником. Но вот что прибавлю: мое влечение меня в мое время нисколько не отвлекало от реального взгляда на Жизнь, и я, будучи поэтом, а не инженером, до самого последнего года в инженерном училище был из первых в классе постоянно; затем некоторое время служил, и хоть знал, что рано ли, поздно ли, а оставлю службу, но до срока не видел ничего в общественных моих занятиях слишком непреодолимо враждебного моему будущему; напротив, твердо был уверен, что будущее все-таки будет мое и что я один ему господин. Если, например, служебные занятия не помешают пока Вашим литературным занятиям, то почему бы Вам и не взять места?
Всё это я пишу, конечно, совсем наобум, то есть слишком мало зная Вас, но единственно желая сделать Вам угодное и ответить Вам искренно и по возможности. А затем насчет (события!) и прочего, то не преувеличивайте. Позвольте пожать Вашу руку.
Ваш Федор Достоевский.
(1) рядом рукою неизвестного: 1877
697. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
20 июня 1877. Малый Прикол
Малый Прикол, 20 июня/77.
Многоуважаемый и любезнейший Михаил Александрович,
Пишу Вам из усадьбы Малый Прикол, в 10 верстах от заштатного города Мирополье, Суджинского уезда Курской губернии. Посылаю "Главу первую" "Дневника" за май-июнь, всего 21 полулисток. Глава первая тут кончена; но листа печатного еще не будет. Тут всего 13 или 13 1/2 наших страниц. С обычным нашим объявлением на первой странице будет всего 14 или 14 1/2 страниц. Опоздал и опоздаю. Решил, что в срок, то есть к 30-му июня, никак не выйдем. Выйдем же 5-го или 7-го июля. Я прибуду в Петербург не ранее как ко 2-му июля. Но всё же начните набирать (1) (№ двойной, озаглавлен май-июнь по примеру прошлого года за июль-август, и не менее будет трех листов). Очень скоро, то есть дня через три, вышлю Вам еще оригиналу, и потом еще. Полагаю, вышлю всё до моего еще приезда. Когда наберется полный лист, то печатайте так, как мы уговаривались. Остальные же листы, то есть 2-й и 3-й, вероятно, успею сам прокорректировать. Теперь же полагаюсь во всем на Вас; ради Христа, отдержите корректуру тщательнее.