Будьте здоровы, и да поможет Вам господь.
Благодарный и уважающий Вас
К. Алексеев
Жена и дети шлют Вам свои пожелания и поздравления.
107. А. П. Чехову
Январь 1901
Москва
Многоуважаемый Антон Павлович!
Конечно, я напутал. Наташа ищет жуликов не в третьем, а во втором акте. Концерт Толстой не состоится. Вы напрасно взволновались, так как я и писал-то письмо для того, чтобы найти более удобный способ отказать княгине в ее просьбе 1. Репетиции «Трех сестер» шли бы совсем успешно, если бы не инфлюэнцы и не мое сильное утомление или, вернее, переутомление. Могу с уверенностью сказать, что пьеса на сцене очень выигрывает, и если мы не добьемся для нее большого успеха, тогда нас надо сечь. Сегодня показана и прочитана планировка последнего, 4-го акта, и я сажусь за роль Вершинина. Если, бог даст, Ольге Леонардовне удастся 4-й акт, он будет очень силен 2. Декорация его готова, удалась. Судьбинин окончательно устранен, даже как дублер, так как у Качалова гораздо более данных. Соленого играет Шенберг. До сегодняшнего дня упрямился и пытался вести его в тоне какого-то калабрийского разбойника. Теперь я его убедил, и он на правильной дороге. Что сказать об исполнителях? Калужский (двигается, как всегда, медленно, но верно. Поспеет приготовить роль). Мейерхольд работает, но жесток по данным. Артем (немного туго двигается, но найдет тон, близок), Самарова (тоже), Грибунин (идеален), Родэ (весел, но играет самого себя), Тихомиров (тоже), Шенберг (рано говорить), Качалов (очень мил), Вишневский (идеален и не утрирует), Маруся (будет хорошо играть), Мария Федоровна (очень хороша), Савицкая (хороша, играет себя), Ольга Леонардовна (хворала, не видел со времени болезни).
Была генеральная репетиция 2-х первых актов и порадовала. Во всяком случае, пьеса чудесная и очень сценичная. Темпы распределяются или, вернее, выясняются так:
1 акт — весел, бодр,
2 — - чеховское настроение,
3 — - страшно нервен, быстро идет на темпе и нервах. К концу силы надрываются, и темп опускается.
4-й еще недостаточно определился.
Ольга Леонардовна обещалась подробно написать Вам о конце. Скажу в двух словах. Монологи финальные сестер, после всего предыдущего, очень захватывают и умиротворяют. Если после них сделать вынос тела, получится конец совсем не умиротворяющий. У Вас написано: «вдали проносят тело», — но у нас нет дали в нашем театре, и сестры должны увидеть мертвеца. Что им делать? Как ни нравится мне тот пронос, но при репетиции начинаю думать, что для пьесы выгоднее закончить акт монологом. Может быть, Вы боитесь, что это слишком напомнит конец «Дяди Вани»? Разрешите этот вопрос: как поступить? 3
Ваш К. Алексеев
108. С. В. Флерову
7 марта 1901
Петербург
Глубокоуважаемый
Сергей Васильевич!
Приеду я в Петербург, думал я, утром буду шляться по Невскому, а по вечерам, и то не каждый день, буду играть. Вот с какими надеждами я ехал в Петербург и, увы, жестоко обманулся.
Театр оказался ужасным 1, со сквозняками, с сыростью. Ничего не прилажено, декорации не устанавливаются, актеры расхворались, и потому все это время я ежедневно репетирую и по вечерам играю, — волнуюсь, так как петербургская мелкая пресса — ужасна. Вот почему я так долго не писал Вам, хотя с первого же дня приезда собирался это сделать и объяснить Вам, что перед отъездом я не мог побывать у Вас, как предполагал, так как тоже затормошился ввиду разных непредвиденных обстоятельств. Припев нашего пребывания здесь: «в Москву, в Москву, в Москву», как ноют у Чехова три сестры. И публика здесь интеллигентная, и молодежь горячая, и прием великолепный, и успех небывалый и неожиданный, но почему-то после каждого спектакля у меня чувство, что я совершил преступление и что меня посадят в Петропавловку 2. Суворинская клика приготовила нам прием настоящий — нововременский 3. В «Новом времени» пишет Беляев, правая рука Суворина (влюблен в артистку Домашеву из Суворинского театра). В «С.-Петербургской газете» и в «Театре и искусстве» не пишет, а площадно ругается Кугель, супруг артистки Холмской (Суворинский театр) и пайщик оного театра 4, в других газетах пишет Смоленский 5, влюбленный тоже в одну из артисток театра Суворина. Амфитеатров («Россия») 6 пьянствует и тоже женат на артистке и т. д. и т. д. Ввиду всего сказанного с прессой дело обстоит неблагополучно. Но, к счастью для нас, все эти господа очень бестактны или просто глупы. Они не стараются замаскировать подкладки, и их поведение возмущает интеллигентную часть публики, иногда даже рецензенты некоторых газет и артисты Суворинского театра приходят выражать нам негодование на поведение прессы. Особенно критикуют и возмущаются поведением Кугеля и Беляева, которые во время вызовов демонстративно становятся в первый ряд и при выходе артистов поворачиваются спиной к сцене, делают гримасы и громко бранят нас неприличными словами.
Вероятно, Кугель выкинет какую-нибудь неприличную выходку по отношению к Марии Федоровне 7. Вчера он встретился с нею на телефоне и попытался поухаживать за ней, как это принято в Суворинском театре. Она ему, конечно, дала художественный отпор. Как предсказывали нам, так и сбылось. Больше всех нападают на женщин, которые могут оказать конкуренцию для жен репортеров, стремящихся на Александринку. Всего ругать нельзя, поэтому выбрали меня, как артиста, для мишени своих похвал, а остальных стараются смешать с грязью. «Одинокие» имели среди интеллигенции очень большой успех. Кони, Михайловский 8, Сазонов, артисты Суворина в безумном восторге, но газеты устроили так, что получилось впечатление неуспеха. «Дядя Ваня» и «Штокман» принимались так, как в Москве ни разу не принимались. Конец каждого акта — это были нескончаемые овации, и, несмотря на то что «Штокман» кончился во втором часу ночи, до 2-х часов мы должны были выходить на вызовы. Афиш нет никаких — и все билеты на все спектакли распроданы. Последними были объявлены 3 благотворительных спектакля по тройным ценам (1 ряд-15 р.). Спектакли покрыли в 3 часа, и у кассы разбиты все стекла, были свалки. И все-таки «в Москву, в Москву»!!..
Напишите, как Ваше здоровье. Судя по почерку, оно поправляется, но мы все-таки беспокоимся. Спасибо за корректуры. Получаете ли вырезки газет, которые я поручил высылать Тихомирову? «Три сестры» вчера имели успех. Пьесу критикуют, исполнение хвалят. Поклон всем Вашим. Мы все кланяемся.
Ваш К. Алексеев
109. А. Д. Бородулину
11/3-1901. С.-Петербург
11 марта 1901
Милостивый государь Александр Дмитриевич!
Я не писал до сих пор потому, что был очень занят: от 12 до 5 ч. — репетиции, в 6 1/2 — уже за гримировальным столом, и спектакль до 12 часов ночи. Так провожу я каждый день (не думайте, что театральные лавры даются без труда).
Ваше первое письмо 1 мне очень понравилось своею молодой искренностью, и, несмотря на большую переписку, я решил, что должен ответить на него, так как пережил и перечувствовал все то, что Вы ощущаете теперь. Я знаю, что могу дать Вам добрый и разумный совет. Не скрою от Вас, что второе письмо мне не понравилось. В нем сквозила какая-то обида провинциала. Фразы: «Если не надо, я и не навязываюсь»… «Авось я как-нибудь и сам продерусь» и т. д. Лучше было бы, если б я не читал этих слов!.. Они намекнули на то, что у Вас, совсем молодого человека, уже до некоторой степени натянуты струны самолюбия. Если это так, то это очень опасная почва для будущего актера. Я хочу забыть об этих словах, которые мешают мне говорить с Вами по-товарищески.