Спасибо за сведения о новой книге.
Ходит слух, что у Вас [с] Малым театром разладилось? 2 Правда ли?
Еще дело. Правда, что Вы хотите ставить в Москве «Пелеаса и Мелисанду»? Неужели мы с Вами встретились?
Дело в том, что я, кажется, нашел способ играть Метерлинка.
Хотел показать это на «Пелеасе», так как это единственная более или менее светлая пьеса. Мрачных его пьес не примут пока.
Рисунки и план постановки готовы 3, и нашли даже любовника, который поступает в труппу с 1 января. Думали начать подготовительную работу.
Напишите, как поступить? Кто кому будет уступать? Буду торговаться.
С Новым годом, с новыми успехами.
Жене целую ручку. Наши шлют поклон и поздравления.
Ваш К. Алексеев
Актер, который играет у Вас Макбета 4, прислал мне свои карточки в ролях, а также и карточки какой-то красивой (по-театральному) артистки Вашего театра, с мушкой на губе.
Какого Вы мнения об этом актере и актрисе? В Вашем списке их нет.
К. Алексеев
248 *. Е. Н. Чирикову
13 января 1907
Москва
Дорогой и многоуважаемый Евгений Николаевич!
Я уже давно прочел Вашу пьесу и собирался написать Вам после того, как В. И. Немирович-Данченко скажет мне о ней свой отзыв 1.
Владимир Иванович тем временем должен был уехать за границу, где его задержали до настоящей минуты. Не могу дольше молчать и потому описываю Вам свое личное впечатление. Предварительно я становлюсь в подобающую мне позицию «одного из публики, не имеющего никакого отношения к литературе и не претендующего на звание критика». Только эта роль дилетанта, польщенного Вашим вниманием и доверием, дает мне смелость говорить откровенно о своих впечатлениях.
Первый акт мне очень понравился.
Во-первых, я очутился в своей любимой атмосфере средневекового замка, в той башне, где я когда-то прожил целые сутки, в том замке, который я так долго разыскивал когда-то по всему свету и с такой любовью зарисовывал, изучал 2.
Покаюсь Вам, что имею претензию если не на знатока, то на человека понимающего и умеющего чувствовать средние века. Я считаю себя в этом отношении учеником Федора Львовича Соллогуба 3.
В пьесе средние века почувствованы и переданы по всем актам (кроме 4-го).
Второй акт тоже живописен, но он мне показался беднее и потому понравился меньше. Третий акт опять интересен — живописен.
Четвертый акт, простите, меня привел в уныние, и я благодаря своей наивности спросил себя: зачем он нужен? Отчего красная смерть не прошла, заглянув в комнату шута в 3-м акте? 4
Зачем нужна эта постановка? Статисты, оперные эффекты 4-го акта? Теперь пьеса претендует на большую постановку, ее затяжелят статисты, декорации, лунные и другие лучи рефлектора, музыка и пр. и пр. Актеры начнут творить [с] пафосом, и тот прелестный интимный средневековый дух пьесы заменится оперной пышностью и богатством.
Как хорошо не быть литератором. Будь я им, Вы раззнакомились бы со мной, а теперь — не имеете права даже сердиться на меня. Разорвите письмо и улыбнитесь, если я написал глупость.
Душевно преданный
К. Станиславский
13. I. 907
249 *. В. Я. Брюсову
15 января 1907
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич!
Я был очень тронут Вашим вниманием и спешу поблагодарить Вас за присылку Вами новой книги «Земная ось» 1.
Предвкушаю большое наслаждение прочесть ее.
Оказанным вниманием Вы напомнили мне мою оплошность, которую я постараюсь исправить.
Простите великодушно за задержку Вашей книги «Le roi Bombax».
С осени прошлого года я пытался найти свободный час времени, чтобы завезти Вам ее на квартиру и лично передать ее Вам… До сих пор не нашел этого часа и теперь очень сконфужен происшедшей неловкостью.
Простите.
Забыл поблагодарить Вас за хорошую надпись на Вашей книге. Я буду гордиться этим автографом.
Крепко жму Вашу руку.
Душевно преданный и уважающий Вас
К. Алексеев
1907. 15. I.
Москва.
250*. Н. А. Попову
15. I. 907
15 января 1907
Москва
Дорогой Николай Александрович!
Насчет Урванцева сообщу на днях, а пока умоляю под большим секретом сообщить Ваше мнение об Уралове 1.
С ним могут начаться переговоры. Как Ваш совет: брать его или нет. Говорят, он пьет.
Запоем или нет?
Каков он во хмелю?
Может ли случиться, что он придет на спектакль в нехорошем виде?
Быть может, он любит спаивать и других; у нас есть в труппе слабые люди.
Знаю, что Вы сейчас заняты ликвидацией 2. Простите, что беспокою Вас в такое время.
Спасибо за милое письмо. Отвечу после «Драмы жизни», которая сейчас усиленно репетируется.
Ваш К. Алексеев
251*. В. В. Лужскому
Январь (после 20-го) 1907
Москва
Дорогой Василий Васильевич!
Спасибо за добрые пожелания. Здоровье поправляется туго, отчаянная слабость. Делаю все, чтоб скорее поправиться.
Поступок Назарова по отношению к театру, к артистам и режиссерам — совсем для меня необъясним 1.
Подумайте. Вы, положим, написали пьесу. Приходит человек, якобы расположенный к Вам, и просит переписать пьесу, с тем чтобы первые два экземпляра поступили к Вам (не даром, а за плату). Вдруг Вы узнаете, что Ваша пьеса поступила в печать и продается без Вашей корректуры. Вы покупаете книгу, уже напечатанную, и, о ужас, видите свое произведение в ужасном, изуродованном и испошленном виде. Книга уже распродана, и нет возможности вернуть ее обратно. Художественное произведение поступает в публику в антихудожественном виде.
И после этого непристойного поступка Вам не только не выражают извинения или сожаления, но прегрубо удивляются Вашему недовольству.
Когда все это прошло, к Вам вторично приходят с почтительной просьбой — ввиду произведенных затрат и тяжелого материального положения повторить ту же неприличную эксплуатацию, и просят это сделать немедленно, несмотря на болезнь.
Другими словами, Назаров насмеялся над нашими художественными ценностями в «Трех сестрах». Теперь он делает то же с «Горем от ума».
Неужели я должен помогать ему наживать деньги уродованием наших общих созданий?
Неужели Георгий Сергеевич сочувствует этому? 2
Не могу, это свыше сил!
До тех пор, пока мне не доставят (за деньги) две полные коллекции (для архива) «Трех сестер» — готовые, «Горе от ума» (в полном составе); до тех пор, пока не представят снимков для утверждения режиссеров — для дальнейшего права печатания их, я не могу иметь никакого дела с Назаровым.
Когда это будет сделано, я обещаюсь при первой возможности сняться в Фамусове, но не как-нибудь и где-нибудь, а в подходящем месте и в соответствующей обстановке. И тут мне придется просить какую-нибудь гарантию, так как теперь я уже не верю тому, что Назаров отнесется с почтением к той художественной работе, которой я посвятил жизнь. Всякий выпуск в свет карточек «Горя от ума» без разрешения и подписи моей как режиссера я буду считать после инцидента с «Тремя сестрами» — двойным оскорблением.
Мне очень грустно писать все это Вам, непричастному ко всей этой истории, но я думаю, что Вы мне простите и поймете это, как режиссер и художник.
Всего, что сделал наш друг театра, не делал купец-фотограф, как Павлов и Шерер.
Любящий Вас
К. Алексеев
252*. Вл. И. Немировичу-Данченко
Январь 1907
Москва
Для нынешнего года предлагаю 1:
«Росмерсхольм», «Laboremus», «Прометей», «Танец семи покрывал» — для 4-й пьесы 2;