Pension Russe, Nice. На обороте:
Monsieur Studeranden M. Wetschesloff.
Universitet Upsala (Suйde).
7 (19) декабря 1897 г. Ницца.
Chиre Marie, одна барыня, у которой я лечил дочь, дала мне этот конвертик - и я пишу на нем, чтобы ты знала, какие здесь billets doux. Она же, т. е. барыня, подарила мне маленькую дорожную кухню, в которой можно приготовить на спирту чай, кофе, суп, жаркое и все что хочешь; она состоит из 7-8 принадлежностей, помещающихся в 2 кастрюльках, связанных вместе ремешком. Эту кухню я пришлю при оказии или привезу.
Нового ничего нет. Погода превосходна, но это не ново. Пошлите на станцию 23 и 24 декабря к почтовому поезду; я, быть может, пришлю к тому времени письмо или какую-нибудь книжку. Сообщайте всякий раз о том, что получаете; когда не знаешь, дошла ли посылка благополучно, то нет охоты посылать. Получила ли 200 р. за декабрь?
У Вас уже стали увеличиваться дни. Это приятно, поздравляю.
Только что принесли кипу "Биржевых ведомостей".
Повторяю, здесь очень дешево жить. Я трачу очень мало, особенно сравнительно с тем, что тратил в Большой мос гостинице. Здесь франк (37 к.) то же, что у нас рубль, и если порция мяса или рыбы стоит 1 фр., то это считается дорого. За хранение платья, на чай лакеям, уличным тенорам здесь дают по 10 сант., т. е. по 3 7/10 коп., - и это никого не шокирует. Французы бережливы, и оттого они богаты, так богаты, что даже ропщут на судьбу: некуда девать капиталы. Золота здесь очень много, и оно в большем ходу, чем бумажки. Поклон всем. Больше писать не о чем. Будь здорова и весела.
Твой Antoine.
7/XII.
На конверте:
Лопасня, Москов. г.
Марии Павловне Чеховой.
Moscou. Russie. * любовные записки (франц.)
10 (22) декабря 1897 г. Ницца.
Дорогой Василий Михайлович, здравствуйте! Я остриг корректуру, чтобы сделать ее легче. Алексеева вычеркнул; в этом месте рассказа должен быть короткий разговор, - а о чем, это все равно. К воскресенью рассказ не успеет; но это не беда, читатели не рассердятся. Нового ничего нет. Погода чудесная по-прежнему; третьего дня в Монте-Карло 29 вышло 4 раза подряд и один господин выиграл 90 тысяч. Якоби уезжает в Россию, кажется послезавтра. Серьезно болеет доктор Любимов; у него двусторонний плеврит и эндокардит. Юрасов часто бывает у меня и беседует. Это превосходный человек, доброты образцовой и энергии неутомимой. Его сын, служащий в Crйdit Lionnais, верзила и силач, тоже добрый парень; однажды на горах он увидел солдата, который тащил на спине ношу и выбивался из сил; захотелось помочь, он взял солдата на руки и понес его вместе с его багажом. Шанявские не показались мне интересными, Ковалевский все еще в Париже и имеет там успех. Сладкий еврей Розанов встречает меня всякий раз с обворожительной улыбкой и распластывает передо мной всю свою душу, очень деликатную и чувствительную. Жена его больна, и я лечу ее.
Завтраки и обеды по-прежнему хорошие. С хозяйкой живем мирно, прислуга отличная, и все было бы великолепно в Pension Russe, если бы не улица, узкая, как щель, и вонючая. Барыни стесняются жить здесь, говоря, что стыдно приглашать знакомых на такую улицу.
Я работаю, но очень, очень мало. Обленился и избаловался, и день мне кажется коротким, я не успеваю ни гулять, ни писать, хотя ничего не делаю. Отчего Вы не напишете ничего о Михаиле Алексеевиче? Где он? Не нужно ли ему билетов на Парижскую выставку, пока они дешевы? Я бы мог купить и прислать.
Получил от Варвары Алексеевны телеграмму в ответ на телеграмму, посланную мною за два дня до именин. У меня в голове перепутались числа и второе показалось мне четвертым. Первого слова в телеграмме В А я никак не мог разобрать, хотя бился долго.
Желаю всего хорошего и жму руку. Когда приедете? Quatre premier и устрицы ждут Вас.
Здоровье мое хорошо.
Ваш А. Чехов.
2182. А. С. СУВОРИНУ
10 (22) декабря 1897 г. Ницца.
10 дек.
Посылаю с известным художником В. И. Якоби две посылочки, которые, пожалуйста, передайте брату А П. Отдайте Василию, а он передаст.
На этом свете все обстоит благополучно. Якоби очень болен и очень любит жизнь.
Анне Ивановне, Насте (будущей великой артистке) и Боре нижайший поклон и привет из глубины сердца. Получил от M-lle Эмили письмо. Она пишет, что 20-го декабря у Вас спектакль pro domo sua*. Пожалуйста, напишите мне, как и что: хорошо ли играли и какие были подношения. Я скучаю, и для меня теперь все интересно.
Пишут, что летом Вы в Феодосию. Меня возьмете с собой? В Феодосии скучно, но мне нравится, особенно когда я не вижу Айвазовского.
Пишу маленький роман.
Ваш А. Чехов. * семейный (лат.)
11 (23) декабря 1897 г. Ницца.
Дорогой Максим Максимович, здравствуйте! Гольцев в своем письме велит передать Вам, что в своем иностранном обозрении, в декабр книжке "Русской мысли" он будет говорить о Ваших успехах в Париже.
Ф. Батюшков, редактор русской части "Cosmopolis'a", пишет: "Перед M. M. Ковалевским я несколько виноват в том, что не написал ему, пообещав это сделать Ив. Ив. Янжулу. Но это не вполне от меня зависело, так как я не знал наверное, где он". Оный Батюшков прислал мне русский отдел за весь год, со словами: "чтобы Вас потом не обременять сим багажом, может быть, вы передадите его Максиму Максимовичу в "наказание" за то, что он получает "Cosmopolis" без русского отдела".
В. И. Якоби, который грозит уехать завтра, посылает Вам картину; ее найдете вы sous ce pli*.
Я обленился, избаловался и работаю очень, очень туго. Я рантье.
Все мы скучаем по Вас и ждем. О поездке в Африку я мечтаю денно и нощно. Когда приедете?
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Четверг.
Я снимался; вышло скверно. Пожалуйста, снимитесь в Париже и дайте мне Вашу карточку на память.
Суворин писал мне о том, что виделся с Вами в Париже. Много очень хороших слов по Вашему адресу. * в этом же конверте (франц.)
2184. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ
11 (23) декабря 1897 г. Ницца.
Вы спрашиваете, почему я не отвечаю на Ваше письмо. Но разве Вы писали мне недавно? Я ничего не получил, великая художница земли русской, и Вы напрасно наказываете меня - пишете так коротко. У меня ничего нового, все по-старому. И здоровье старое, и погода старая, и лень старая. А Вы как поживаете? Что поделываете? Продолжает ли Париж нравиться Вам, или Вы уже соскучились и Вас тянет на снег? Ведь мы* с Вами, как лайки, без снега чувствуем себя не совсем ладно. И кто в первый раз за границей, тот особенно скучает. Напишите, что и как, долго ли проживете в Париже, когда в Россию и рассчитываете ли побывать в Ницце, где так тепло и пахнет морем. Приезжайте, побродим вместе, поездим, а главное потолкуем о том о сем, вспомним старину глубокую. Где-то теперь Аделаида? Думает ли, вспоминает ли она обо мне?! Немирович пишет из Петерб, что Вы произвели на него впечатление. Поздравляю. Теперь он изобразит Вас в 124 томе в виде испанки.
Кланяюсь Вам очень и желаю всего хорошего. Поминайте меня в своих святых молитвах. Мне скучновато. Дамы, живущие в Pens Russe, обедающие со мной ежедневно, - это такие идолищи, что просто хоть караул кричи.
Видаете Ковалевского? Бываете в театре?
Ваш А. Чехов.
11/23 дек. На обороте:
Mademoiselle A. Khotiaпntsoff.
27 rue Jacob, Paris. * вышло "ведьмы". (Прим. А. П. Чехова)
2185. B. M. ЛАВРОВУ
12 (24) декабря 1897 г. Ницца.
12 дек.
Милый Вукол, повестку на книгу я получил вчера вечером, письмо твое - сегодня вечером. Ответ мой пойдет завтра 13-го, если только по случаю праздников (завтра здесь Рождество) на почте не произойдет задержки. Возвращаю не всю книгу, а лишь два первых листка; делаю так, а не иначе, потому что здесь на почте не принимают русских печатных произведений, посылаемых в Россию. Когда ты подаешь заказную бандероль, то тебя спрашивают, не русская ли эта печать (caractиre russe), и если русская, то тебе ее возвращают и ты с конфузом удаляешься. Это одно из благ d'alliance franco-russe*. Конечно, я мог бы послать книгу в виде письма, но это обошлось бы очень дорого, гораздо дороже, чем выручат за нее в Ельце.