- Он дает три тысячи - он их принесет завтра же!
Мисс Тина застыла на месте, переводя свой кроткий взгляд с тетки на меня и с меня на тетку; потом она выговорила чуть слышно:
- Три тысячи франков?
- Вы имели в виду франки или доллары? - спросила меня старуха.
- Я так понял, что речь шла о франках, - мужественно улыбнулся я.
- Это очень хорошо, - сказала мисс Тина, словно сама чувствовала, насколько бестактным мог показаться заданный ею вопрос.
- Тебе-то что? Ты же все равно ничего не понимаешь, - отозвалась мисс Бордеро, не резко, но с какой-то странной снисходительной холодностью.
- Да, да, в денежных делах - конечно! - поспешила согласиться мисс Тина.
- Но, без сомнения, есть предметы, в которых вы разбираетесь очень тонко, - счел я уместным заметить. Для меня было что-то болезненно неприятное в том, какой оборот приняла наша беседа, во всех этих рассуждениях о долларах и франках.
- В детстве ее учили всему, что положено знать благовоспитанной девице. Я сама следила за ее воспитанием, - сказала мисс Бордеро. И тут же добавила: - Но с тех пор у нее знаний не прибавилось.
- Я все время находилась при вас, - ответила мисс Тина очень кротко и, уж разумеется, без тени сарказма.
- Да, и если б не это... - подхватила тетка куда более язвительно. Она явно намекала, что, если бы не это, племянница и вообще бы осталась невежда невеждой; но, по-видимому, мисс Тина не была уколота намеком, хоть и покраснела, слыша, как постороннего человека посвящают в подробности ее жизни. Мисс Бордеро меж тем вернулась к главной теме нашего разговора.
- В котором часу вы завтра явитесь с деньгами?
- Чем раньше, тем лучше. Если вам удобно, я буду здесь ровно в двенадцать.
- Я всегда дома, но у меня есть свои часы, - сказала старуха, как бы подчеркивая, что она вовсе не в любое время доступна.
- Вы подразумеваете часы, отведенные для визитеров?
- Визитеров у меня не бывает. Но если вы принесете деньги к двенадцати, я вас приму.
- Чудесно, постараюсь быть точным, - сказал я и, вставая, добавил: Позвольте скрепить наш уговор рукопожатием. - Мне нужна была хотя бы эта маленькая формальность, ибо я догадывался, что других не будет. К тому же пусть нынешнюю мисс Бордеро никак нельзя было назвать привлекательной, пусть даже в ее усохшем от старости существе было нечто отпугивающее, но я испытывал неодолимое желание хоть миг единый подержать в своих руках руку, которую когда-то с нежностью пожимал Джеффри Асперн.
Она не сразу ответила; ясно было, что мое предложение не встретило сочувствия. Но она и не отшатнулась, к чему я уже почти был готов, только сказала холодно:
- В мое время это не было принято.
Несколько задетый таким отпором, я, однако, не подал виду и весело обратился к мисс Тине:
- Но вы, надеюсь, не откажетесь?
Она тотчас же протянула мне руку, торопливо шепнув:
- Да, да, в знак того, что все улажено!
- Вы заплатите золотом? - спросила мисс Бордеро. Я внимательно поглядел на нее.
- А вы не боитесь, между прочим, держать в доме такие большие деньги?
Меня не столько раздражала старухина жадность, сколько удивляло несоответствие между огромностью суммы, о которой шла речь, и столь ненадежным способом ее хранения.
- Кого же мне бояться, если я даже вас не боюсь? - хмуро отозвалась она.
Я засмеялся.
- Что ж, в сущности, теперь вы под моей охраной, так что, если угодно, могу вручить вам условленную сумму золотом.
- Благодарю, - с достоинством отвечала старуха и легким кивком дала понять, что аудиенция окончена. Я откланялся и вышел, думая о том, что не так-то легко будет провести ее. Уже в sala я заметил мисс Тину, вышедшую вслед за мной, и решил, что она, верно, хочет исправить небрежность тетки, даже не предложившей мне осмотреть помещение. Но она молчала, только смотрела на меня, улыбаясь едва заметно, однако ж без грусти, и в выражении ее лица было что-то отрочески бесхитростное и наивное, вступавшее в почти забавное противоречие с поблекшими чертами. Она не была дряхлой, как ее тетка, но показалась мне вдруг куда более беспомощной, потому что в ней чувствовалась внутренняя хрупкость, не свойственная мисс Бордеро. Я ждал, когда она спросит, не желаю ли я посмотреть комнаты, но не торопил событий; ведь в мои планы теперь входило как можно больше времени проводить в ее обществе. Прошла целая минута, прежде чем я решил наконец начать разговор.
- Я и не надеялся на такую удачу. Очень любезно было со стороны вашей тетушки принять меня. Должно быть, это вы замолвили за меня словечко.
- Это она ради денег, - сказала мисс Тина.
- Вы с ней говорили о деньгах?
- Я сказала, что вы, наверно, хорошо заплатите.
- А как вы могли это знать?
- Я сказала, что вы богатый человек.
- С чего вы это взяли?
- Сама не знаю, должно быть, мне так показалось по вашему тону.
- Вот те на! Придется мне изменить тон, - воскликнул я. - Ибо, к сожалению, вы ошиблись.
- Сколько я знаю, - сказала мисс Тина, - таково уж обыкновение всех forestieri [*Иностранцев (итал.)] в Венеции - платить большие деньги за то, чему на самом деле не бог весть какая цена. - Она словно бы желала меня утешить этим замечанием, дать мне понять, что я хотя бы не одинок в своей безрассудной расточительности. Мы шли по sala бок о бок, и я, вновь отмечая про себя величественные размеры этого помещения, вслух высказал догадку, что она едва ли составит часть моих будущих апартаментов, но, может быть, одна из этих дверей ведет туда? - Нет, вы можете сразу подняться в верхний этаж, - ответила мисс Тина, словно бы в уверенности, что я и сам должен знать свое место.
- Стало быть, именно в верхнем этаже находятся комнаты, предназначенные мне вашей тетушкой?
- Тетушка считает, что чем обособленнее вы будете жить, тем лучше.
- Она, несомненно, права. - И я почтительно выслушал последовавшие объяснения: наверху, мол, ничто не помешает мне обставить все по своему вкусу; туда ведет другая лестница, но тоже отсюда, из бельэтажа, и для того чтобы спуститься в сад или же подняться к себе, я должен буду всякий раз проходить через sala. Последнее обстоятельство давало мне существенное преимущество; я уже предвидел, что именно на нем будет основан весь механизм моих сношений с обеими дамами. Я спросил, а как мне сейчас найти дорогу в мое будущее жилье, и тем поверг мисс Тину в очередной приступ замешательства, что с ней, видимо, часто случалось при общении с людьми.
- Не знаю, право, найдете ли вы. Пожалуй... пожалуй, придется мне проводить вас. - Ей это явно раньше не приходило в голову.
Мы поднялись в верхний этаж и прошли через длинный ряд пустых комнат. Самые лучшие выходили окнами в сад; из некоторых других за черепичными крышами противоположных домов можно было увидеть голубую лагуну. Везде густым слоем лежала пыль, кое-что было даже попорчено вследствие долгого небрежения, но я прикинул, что, потративши несколько сот франков, можно три или четыре комнаты сделать пригодными для жилья. Затея моя оборачивалась довольно дорого; но теперь, когда осталось только водвориться в доме, мне уже не хотелось тревожиться по этому поводу. Я стал было перечислять своей спутнице, какие усовершенствования я намерен произвести в первую очередь, но она возразила, несколько даже живей обычного, что я волен делать все, что мне угодно. Казалось, она желала уведомить меня, что обе мисс Бордеро ни в малой мере не склонны интересоваться моими действиями. Я сразу же догадался, что такой тон она взяла, следуя указаниям тетушки (замечу, кстати, что впоследствии я научился безошибочно, как мне казалось, распознавать, когда она говорит свои слова, а когда - подсказанные старухой). Она словно бы попросту не замечала царившего вокруг запустения и ничего не пыталась объяснить или оправдать.