| But it is usually a sort of melodramatic or mythical hatred directed against imaginary scapegoats. |
Но обычно это всего лишь мелодраматическая или мифическая ненависть, направленная против каких-то воображаемых козлов отпущения. |
| He has never met these people in real life--they are lay figures modelled on what he gets from newspapers. |
Он никогда в жизни не встречал этих людей - это все образы, скроенные из газетных сведений. |
| The results of such fanciful hatred are often most disappointing, and of all humans the English are in this respect the most deplorable milksops. |
Результаты такой выдуманной ненависти часто для нас огорчительны, а из всех людей англичане в этом отношении самые прискорбные тряпки. |
| They are creatures of that miserable sort who loudly proclaim that torture is too good for their enemies and then give tea and cigarettes to the first wounded German pilot who turns up at the back door. |
Они как раз из тех ничтожеств, которые вопят, что всех пыток мира мало для их врагов, а потом отдают чай и сигареты первому же раненому немецкому пилоту, оказавшемуся у их кухонной двери. |
| Do what you will, there is going to be some benevolence, as well as some malice, in your patient's soul. |
Как бы ты ни действовал, в душе твоего пациента всегда есть и доброе, и злое. |
| The great thing is to direct the malice to his immediate neighbours whom he meets every day and to thrust his benevolence out to the remote circumference, to people he does not know. |
Главное направлять его злобу на непосредственных ближних, которых он видит ежедневно, а доброту переместить на периферию так, чтобы он думал, что испытывает ее к тем, кого вообще не знает. |
| The malice thus becomes wholly real and the benevolence largely imaginary. |
Тогда злоба станет вполне реальной, а доброта мнимой. |
| There is no good at all in inflaming his hatred of Germans if, at the same time, a pernicious habit of charity is growing up between him and his mother, his employer, and the man he meets in the train. |
Нет смысла разжигать в нем ненависть к немцам, если в то же время в нем растет пагубная доброта к матери, к начальнику на работе и к соседям по трамваю. |
| Think of your man as a series of concentric circles, his will being the innermost, his intellect coming next, and finally his fantasy. |
Представь себе пациента в виде концентрических кругов, из которых центральный - его воля, следующий - разум, а затем - фантазия. |
| You can hardly hope, at once, to exclude from all the circles everything that smells of the Enemy: but you must keep on shoving all the virtues outward till they are finally located in the circle of fantasy, and all the desirable qualities inward into the Will. |
Вряд ли можно из всех кругов выхолостить все, несущее печать Врага, но ты должен подталкивать все добродетели от центра к краю, пока они не обоснуются в круге фантазии, а все желательные нам качества - в круге воли. |
| It is only in so far as they reach the will and are there embodied in habits that the virtues are really fatal to us. (I don't, of course, mean what the patient mistakes for his will, the conscious fume and fret of resolutions and clenched teeth, but the real centre, what the Enemy calls the Heart.) All sorts of virtues painted in the fantasy or approved by the intellect or even, in some measure, loved and admired, will not keep a man from our Father's house: indeed they may make him more amusing when he gets there, |
Только дойдя до воли и став привычками, добродетели действительно опасны для нас. Я, разумеется, имею в виду не то, что подопечный считает своей волей, когда он рвет, мечет и обретает решимость, стиснув зубы, а подлинный центр его - то, что Враг называет сердцем. Никакие добродетели, окрашенные фантазией, одобренные разумом, даже пылко любимые, не уберегут человека от отца нашего: он только окажется еще смешнее, когда попадет к нему. |
| Your affectionate uncle |
Твой любящий дядя Баламут. |
| SCREWTAPE VII |
ПИСЬМО СЕДЬМОЕ |
| MY DEAR WORMWOOD, |
Мой дорогой Гнусик! |
| I wonder you should ask me whether it is essential to keep the patient in ignorance of your own existence. |
Меня удивляет твой вопрос. Ты интересуешься, важно ли, чтобы подопечный знал (или не знал) о твоем существовании. |
| That question, at least for the present phase of the struggle, has been answered for us by the High Command. |
Что до настоящей фазы борьбы, на этот счет была инструкция низшего командования. |
| Our policy, for the moment, is to conceal ourselves. |
Наша политика и состоит в том, чтобы скрываться. |
| Of course this has not always been so. |
Разумеется, так было далеко не всегда. |
| We are really faced with a cruel dilemma. |
Перед нами мучительная дилемма. |
| When the humans disbelieve in our existence we lose all he pleasing results of direct terrorism and we make no magicians. |
Когда люди не верят в нас, нам не получить тех отрадных результатов, которые дает прямой террор, и к тому же мы лишены радостей магии. |
| On the other hand, when they believe in us, we cannot make them materialists and sceptics. |
С другой стороны, когда они в нас верят, мы не можем делать из них материалистов и скептиков. |
| At least, not yet. |
Во всяком случае, пока еще не можем. |
| I have great hopes that we shall learn in due time how to emotionalise and mythologise their science to such an extent that what is, in effect, belief in us, (though not under that name) will creep in while the human mind remains closed to belief in the Enemy.
|