Этого не произойдет.
— Мы можем поговорить как-нибудь в ресторане.
— Отлично. Мы обо всем поговорим в ресторане. О письмах. Сексе. Причине, по которой твоя нога не ступает в мой дом.
Я вздрогнула.
— Ты думала, я этого не заметил, да?
— Нет, — пробормотала я. Он никогда раньше ничего не говорил о моем отвращении переступать его порог.
— Пап, у нас полно дел, — крикнул Макс.
Финн вздохнул и встретился со мной взглядом.
— Мы поговорим позже.
К тому времени мне лучше взять себя в руки. Что нам с Финном было нужно, так это взрослый разговор, и с учетом того, как бешено колотилось мое сердце и накалялся мой характер, из моих уст ни за что не вырвалось бы ничего разумного.
Я вернулась внутрь и потратила тридцать минут на то, чтобы привести себя в порядок. Каждый раз, проходя мимо окна, я украдкой бросала взгляд наружу.
Дети улыбались. Финн тоже. Его взгляд был широким и светлым, полным гордости и ободрения, когда он учил детей.
Эти улыбки ослабили меня. Они охладили мой пыл.
Финн заметил, что я наблюдаю за ним из окна, и ухмыльнулся. Это была та же самая ухмылка, которой он одарил меня на нашем первом свидании, беззаботная, уверенная и такая раздражающе простительная.
Эта ухмылка была причиной, по которой я подошла к кухонному столу, чтобы достать свой телефон из сумочки.
И заказать пиццу… на четверых.
— Они вышли. — Я присоединилась к Финну на диване в гостиной, убедившись, что между нами достаточно места.
— Спасибо, что позволила мне остаться на ужин и пообщаться с детьми.
— Не за что. Спасибо за всю работу, которую вы проделали во дворе.
Он наклонился вперед на диване, упершись предплечьями в бедра. Сегодня вечером на нем были джинсы, старая пара, потертая по краям. Они истончились от стольких стирок и были изношены на коленях. Он снял обувь и развалился в гостиной с босыми ногами, как будто жил здесь.
— Я думаю, тебе следует уйти.
— Я не хочу уходить.
— Ты не можешь остаться.
— Почему?
Я уставилась на него, разинув рот.
— Потому что мы разведены.
— То, что я остаюсь, этого факта не меняет.
— Тогда потому, что это глупо. — С тех пор как Рэндалл произнес это слово, оно засело у меня в голове.
— Возможно. — Финн усмехнулся и встал с дивана. Затем он протянул мне руку.
Я отшатнулась, глубже вжимаясь в диван.
Он снова рассмеялся, затем наклонился и убрал мою руку с колен так быстро, что я даже моргнуть не успела, как он стащил меня с дивана.
— Финн. — Я дернула свою руку, пытаясь высвободиться, но он крепко держал ее и тянул меня по коридору в мою спальню.
Когда мы оба оказались внутри, он отпустил меня и закрыл дверь.
Я подошла к краю кровати и села.
— Я не поэтому пригласила тебя остаться на ужин.
— Я знаю это. — Он сел рядом со мной. — И я уйду через несколько минут. Но нам нужно поговорить о письмах.
— Я не хочу говорить о письмах.
— Почему нет?
— Потому что… потому что ты их не отправлял.
Его фигура ссутулилась, его широкое плечо прижалось к моему.
— Мне жаль, Молли.
— Почему ты их не отправил? — Больше всего на свете я хотела знать, почему он решил спрятать эти прекрасные письма вместо того, чтобы отдать их мне где-нибудь по пути.
— По множеству причин. Я писал их тебе, но они были больше для меня, если в этом есть смысл. Это способ для меня собраться с мыслями.
Это имело смысл, особенно учитывая сами буквы. Если бы он прислал мне то первое письмо после нашего первого свидания, я бы испугалась. После одного свидания было странно осознавать, что ты хочешь на ком-то жениться. Не так ли? Хотя это не казалось странным. Это было похоже… на нас.
Его объяснение имело смысл и для письма с предложением. Он не сказал мне этих слов в ту ночь, когда сделал предложение, но я могла понять, почему он хотел поделиться своими мыслями. Почему он хотел использовать это письмо для проверки, прежде чем просить кого-то стать твоей женой.
— Есть еще? — спросила я.
— Да.
— Сколько?
Он заколебался.
— Несколько. Может быть, шесть или семь. Я не помню.
Если человек, отправивший первые два, планировал продолжить, то, думаю, я бы рано или поздно узнала.
— Ты не знаешь, кто мог их посылать?
— У меня есть подозрения, — проворчал он.
— У меня тоже.
Несколько мгновений мы сидели молча, его рука прижималась ко мне. Жар его кожи слился с моим собственным, согревая меня до глубины души. Этот жар была причиной, по которой нам следовало остаться на диване.
— Тебе лучше уйти, — прошептала я.
Он кивнул, но не сделал ни малейшего движения, чтобы встать.
— Финн.
Он посмотрел на меня сверху вниз.
— Я не хочу уходить.
— Ты сказал, что уйдешь через несколько минут.
— Я солгал.
Я ненавидела то, как хорошо звучали эти два слова.
— Что мы делаем? — спросила я.
Финн поднял другую руку и поднес ее к моему лицу. Он обхватил ладонью мой подбородок, затем скользнул ладонью назад, пока его пальцы не запутались в моих волосах.
— Ведем себя глупо.
Наши губы соприкоснулись, когда мы оба задвигались. Я, в его объятия. Он, задом наперед, приподнимая нас на кровать повыше.
Его язык проник внутрь моего рта, исследуя его. Мои собственный переплетался с его, пробуя на вкус все, что было в Финне, пока он не отстранился, чтобы оставить дорожку горячих, влажных поцелуев на моей шее.
— Я не хочу уходить. — Его пальцы обхватили край моей футболки, задирая ее вверх по ребрам.
— Не уходи, — выдохнула я, мои собственные пальцы потянулись к пуговице на его джинсах. Как только она освободилась, я расстегнула молнию. Эрекция Финна пульсировала под его боксерами.
Прежде чем я успела просунуть руку внутрь, Финн задрал мою рубашку через голову, заставляя меня убрать руки. Одним движением его запястья голубой кружевной лифчик, который я надела сегодня утром и который, я знала, ему понравится, исчез.
Финн приподнялся ровно настолько, чтобы стянуть с себя футболку, а затем еще раз соединил наши губы.
Мои соски напряглись на твердой поверхности его груди, пряди темно-рыжих волос щекотали их и посылали прилив желания в самое мое нутро. И я забыла о множестве рациональных причин, по которым мы не должны этого делать.
Мы просто раздевали друг друга догола, пока Финн не перевернул меня на спину и не устроился между моих бедер. Мои бедра обхватили его. Мои руки обвились вокруг его талии, удерживая нас вместе, пока он входил в меня.
Мои глаза закрылись, дыхание перехватило от ощущения, что он заполняет пустоту, которую я так долго игнорировала. Здесь, в этом месте, все имело смысл. Ничто не было беспечным. Здесь, вместе, это было похоже на возвращение назад во времени. Мы перенеслись в те дни, когда писались эти письма. К тому времени, когда счастье излучалось вокруг нас.