Мама и Поппи, должно быть, потратили на готовку целый день. Хорошо, что приедут дети, потому что иначе я бы никогда не справился со всем этим сам.
Тишина действовала на нервы, поэтому я пошел в гостиную и включил телевизор. Я нашел бейсбольный матч и сел в свое глубокое кресло. Оно было не таким удобным, как я помнил.
Прошел всего один иннинг, прежде чем я потерял всякий интерес к игре, поэтому достал из кармана телефон, чтобы позвонить Поппи.
— Привет, — ответила она. — Ты дома?
— Да, спасибо за еду.
— Не за что. Как ты себя чувствуешь?
— Фантастически, — невозмутимо ответил я.
— О-о-о. — На заднем плане дети смеялись и играли с какими-то игрушечными музыкальными инструментами. — Подожди секунду. Позволь мне пойти в тихую комнату.
Я ждал, приглушив звук телевизора, пока она маневрировала по своему дому.
— Ладно, что случилось?
— Я не в том месте.
— А то место — это…
Я закатил глаза.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос.
— Я знаю. Но знаешь ли ты? Что случилось с тем, чтобы разрушить свою жизнь?
— Этот план в некотором роде развалился, когда мы с Молли поссорились из-за одного из писем. — Я потер подбородок. — Это было плохо. Это было из-за нее и того другого парня.
— Ох. — Голос Поппи стал тише.
— Она спросила меня, могу ли я простить ее. Я сказал, что не знаю.
На другом конце провода воцарилось молчание. Это продолжалось так долго, что я был уверен, что вызов сбросился.
— Поппи?
— Я здесь.
— Тебе нечего сказать?
— Ты не хочешь слышать то, что я хочу сказать.
— Нет, я правда хочу.
— Ты не имеешь права обвинять Молли за ту ночь. И тебе должно быть стыдно, если ты это делаешь.
Я вздрогнул. Резкого тона Поппи я не слышал, ну, в общем, никогда.
— Ой.
— Я еще не закончила. — Она. Была. Пьяна. — Пришло время вытащить голову из задницы. Будь с Молли или, ради бога, отпусти ее. Пожалуйста, отпусти ее. Она заслуживает того, чтобы быть счастливой. Вы оба заслуживаете. Будь тем мужчиной, который ей нужен, или уходи. Потому что мы оба знаем, что она будет любить тебя до тех пор, пока ты не скажешь ей остановиться.
Я тоже люблю ее. И я годами уговаривал себя прекрастить.
— Мамочка, — завопил тоненький голосок на заднем плане.
— Я здесь, Брейди, — крикнула в ответ Поппи. — Финн, мне нужно пойти и приготовить ужин, пока Коул не вернулся домой.
— Ладно, — прохрипел я.
— Люблю тебя. Я позвоню тебе позже. И… прости. Я какое-то время держала это в себе.
— Да. — Это был как удар хлыстом. Она скинула звонок, но ее слова все еще эхом отдавались в моем тихом доме.
Она была права. По всем пунктам. Я не имел права винить Молли за ту ночь, не тогда, когда она не винила меня во многих моих ошибках.
Так почему же было так трудно простить? Отпустить?
Я встал со стула и подошел к окнам, расположенным вдоль дальней стены комнаты. Снаружи один из моих соседей учил своего сына размахивать бейсбольной битой. Я делал то же самое там, с Максом. Я часами играл со своими детьми не на той гребаной лужайке.
Простить. Это все, что мне нужно было сделать. Я должен был простить Молли за то, что она была с другим мужчиной.
Я закрыл глаза, прокручивая в голове ту ночь. Я подумал о том, как она стояла на лестнице, ведущей в лофт, и слушала, как Бриджит обзывает ее. Она, должно быть, была опустошена, увидев, что я сижу там, на диване, с другой женщиной, и ничего не говорю.
Я представил, как она спускается по лестнице, бесшумно отступая к своей машине. Держу пари, она изо всех сил старалась не расплакаться, потому что была полностью одета и накрашена. Тот первый шок, вероятно, прошел слишком быстро. Вероятно, потом она поприветствовала оцепенение.
Потому что я сломал ее. Не только в ту ночь, но и во все предыдущие. Я бросил ее. Я завернулся в кокон под названием «работа». Я позволил ей сидеть одной с консультантом по вопросам брака, а сам смотрел на часы, зная, что должен быть рядом с ней.
Я подвел ее.
Я.
И в тот момент, когда я открыл глаза и увидел, что мальчик снаружи слишком сильно взмахнул битой, промахнувшись мимо мяча, я понял, что мне не нужно прощать Молли.
Я уже сделал это много лет назад.
Я не хотел, чтобы она страдала или чувствовала себя виноватой за свои действия. Я хотел, чтобы ее жизнь была полна радости. От смеха. Я не таил в себе такого груза негодования.
Молли не должна была молить меня о прощении. Все было наоборот.
Я нуждался в ней.
Все это было на моей совести.
Будь тем мужчиной, который ей нужен, или уходи.
Поппи, благослови господь ее душу, была так права. Больше не будет возможности уйти. Пришло время исправить ошибки, которые я совершил много лет назад.
И я знал, с чего начать.
Я отошел от окна и направился прямо по коридору в свой кабинет. Я сел в кресло, роясь в ящике стола, пока не нашел наполовину использованный блокнот. Потом я достал ручку.
Первые два слова моего письма вызвали улыбку на моем лице и надежду в моем сердце.
Милая Молли
— ПИСЬМО —
— ПИСЬМО —
Милая Молли,
Для меня было бы честью, если бы вы присоединились ко мне за ужином вечером в эту субботу.
Твой,
Финн
Глава 18
Глава 18
Молли
— Вы, ребята, доведете себя до тошноты. — Я закатила глаза, глядя на Джимми и Рэндалла.
Поппи стояла рядом со мной, скрестив руки на груди.
— Я не собираюсь убирать блевотину. Я люблю вас обоих, но есть границы, которые я не переступлю.
— Я не собираюсь блевать, — пробормотал Джимми. Слова были едва слышны, так как его рот был набит едой.
Рэндалл просто бросил на нас обоих свирепый взгляд, продолжая жевать. Его рот был так набит, что он даже не мог полностью сомкнуть губы.
— Серьезно, вы взрослые мужчины. Пожилые люди. Имей хоть немного самоуважения. — Я протянула Рэндаллу салфетку, чтобы он мог вытереть слюни с подбородка.
Эта пара не слушала ни слова из того, что мы говорили. Также как и последние двадцать минут. Они просто продолжали есть.
Прилавок был завален полупустыми банками. Чили. Кукурузный хлеб. Булочки с корицей. Макароны с сыром. Яблочный пирог. Шоколадный мусс. Банановый хлеб. Почему? Потому что у них было соревнование в поедании.
— Если вы прекратите это прямо сейчас, я назову блюдо в меню в честь вас обоих, — сказала Поппи. Она пыталась подкупить их еще до того, как началась эта катастрофа. Сначала, она предложила угостить их дополнительным десертом — за счет заведения. Затем она предложила два десерта. Обычно стимулов к потреблению сахара было достаточно, чтобы привести этих двоих в чувство.