Ее еще пока нет, но она будет здесь, ибо она любит не тебя, белобрысого, а меня, волканического брюнета, и приедет только туда, где я. Больно тебе все это читать, но из любви к правде я не мог этого скрыть.
Поселились мы в Тверской губ[ернии] вблизи усадьбы Панафидина, дядя Лики, и, говоря по совести, выбрал я место не совсем удачно. В первый мой приезд сюда мне все показалось здесь очень милым, а теперь совершенно обратное, хожу и удивляюсь, как могло мне все это понравиться. Сплошной я психопат! Тебе, если только приедешь, будет занятно – чудная рыбная ловля и довольно милая наша компания, состоящая из Софьи Петр[овны], меня, Дружка и Весты-девственницы. Напиши, как работает Марья Павловна. Напиши, почему вы очутились в Богимове и кто из вас очутился? Напиши, есть ли свободное помещение в Богимове, из чего оно состоит. Напиши… что хочешь, напиши, только не ругань, ибо я этого окончательно не люблю. Напиши мне, что я пропуделял, не взяв дачи в Богимове!..
Познакомились с Киселевым?[60]
До свидания, наисердечнейший привет твоим.
Твой Я. Левит[ан]
Кто из ваших вздумает приехать к нам, – обрадует адски. Не ленись, приезжай и ты, половина расходов по пути мои. На, давись! Будь здоров и помни, что есть Левитан, который очень любит вас, подлых!
Ходил на тягу (28 мая!!!) и видел 10 штук вальдшн[епов]. Погода прескверная у нас. У вас?
Целую тебя в кончик носа и слышу запах дичи. Фу, как глупо, совсем по-твоему!
Дай руку, слышишь, как крепко жму я ее?
Ну, довольно, плевать.
16. А.П. ЧЕХОВУ
[Затишье]
[июнь 1891]
Дорогой Антоша!
Встревожило меня очень извещение о болезни М[арьи] П[авловны]. В каком положении она теперь? Что за болезнь и как ход ее? Пожалуйста, напиши. Передал я о болез[ни] М[арьи] П[авловны] Лике, а она очень встревожилась, хотя и говорит, что будь что-нибудь серьезное в болезни М[арьи] П[авловны], то ты не писал бы в таком игривом тоне. Говорит она же, что будь что-нибудь опасное, то Вы телеграфировали бы ей. Ради бога, извести, меня это крайне беспокоит. Как Вы упустил[и] мангуса? Ведь это черт знает что такое! Просто похабно везти из Цейлона зверя для того, чтоб он пропал в Калужской губ[ернии]!!! Флегма ты сплошная – писать о болезни М[арьи] П[авловны] и о пропаже мангус[т]а хладнокровно, как будто бы так и следовало![61]
С переменой погоды стало здесь интересней, явились довольно интересн[ые] мотивы. В предыдущие мрачные дни, когда охотно сиделось дома, я внимательно прочел еще раз твои «Пестры[е] рассказы» и «В сумерках», и ты поразил меня как пейзажист. Я не говорю о массе очень интересн[ых] мыслей, но пейзажи в них – это верх совершенст[ва], например, в рассказе «Счастье» картины степи, курганов, овец поразительны. Я вчера прочел этот рассказ вслух С[офье] П[етровне] и Лике, и они обе были в восторге. Замечаешь, какой я великодушный, читаю твои рассказы Лике и восторгаюсь! Вот где настоящая добродетель!
Насчет Богимова, я [зачеркн.: решил] думаю провест[и] там время к осени. Но об этом еще впереди. Я приеду к Вам и еще раз посмотрю.
Будь здоров, мой сердеч[ный] приве[т] твоим. Немедл[енно] напи[ши] о здоровье Марии Павл[овны].
Твой Левитан
17. А.П. ЧЕХОВУ
[Затишье]
[июль 1891]
По какой-то странной случайност[и] для меня посланное тобою письмо от 12 июля я получил только 20 июля. Стихотворение Пушкина начинается так[62]:
Когда для смертного умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных тревог награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья;
В бездействии ночном живей
Горят во мне змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят;
В уме, подавленном тоской,
Толпится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю, и горько жалуюсь,
И горько слезы лью, но строк печальных не смываю.
К вам думаю собраться в конце июля. Наверное соберусь. Работа как идет у тебя и Марьи Павл[овны]? Хочется вас всех видеть чрезвыча[йно]. У нас теперь целая толпа; Дмитрий Павлович[Кувшинников], Петр Никитич, Нечаева, Краснова и, вдобавок, целый день гости.
До скорого свидани[я].
Поклон всем вашим
Твой Леви[тан]
Софь[я] Петровна кланяется.
18. А.П. ЧЕХОВУ
[Затишье]
15 августа [18]91
Марья Павловна! Очень рад был получить от Вас письмо и из него узнать, что Вы работаете и считаете себя моей ученицей. Очень хочется видеть Вас, видеть Ваши работы, словом, – побыть у Вас, – и до сих пор не знаю, когда мне это удастся. Почти до того времени, как я пишу теперь к Вам, у нас были гости: отец Софь[и] Петр[овны], Дмитрий Павлович, Нечаева, Краснова, – ну, словом, уехать было невозможно, теперь же у меня начата очень важная работа, и я буквально боюсь пропустить час для приближения к концу своей картины. Пишу я в серый день6, и если [зачеркнуто: „на днях“] простоят три-четыре серых дня, то я кончу и освобожусь и тогда с удовольствием поеду к Вам. Пропуститъ эти дни теперь боюсь, так как осенью будет совершенно другое. Напишите, до какого числа Вы пробудете в деревне? Я думаю долго пробыть. Когда едет Антон и куда? Почему ему, да и вместе с Вами, не хочется заглянуть к нам в Затишье? Помешать вы не могли бы! Я думаю, что вы такие же желанные гости у нас, как мы у вас. Соловьи замолчали, а Лика запела у нас! Каково?
61
Двух мангустов А.П. Чехов купил на обратном пути с Сахалина, когда заезжал на остров Шри-Ланку. Позже потерявшийся зверь нашелся: «мангус[т] нашелся. Охотник с собаками нашел его по сию сторону Оки… если бы не щель в каменоломне, то собаки растерзали бы мангус[т]а. Блуждал он по лесам 18 дней. Несмотря на ужасные для него климатические условия, он стал жирным – таково действие свободы. Да, сударь, свобода великая штука» (А.П. Чехов – А.С. Суворину, 4 июня 1891 г.).