Писать надо: по Рыбинско-Бологовской ж. д., станция Троица, И.И. Левитану.
30. Н. Н. МЕДЫНЦЕВУ
[Горка]
3[?] сент[ября 18]94
Наконец-то я получил от Вас письмо, добрейший Николай Николаевич, и, таким образом, оно шло почти десять дней. Какова почта! Спасибо за исполненное поручение. Очень был бы рад, если б собрались Вы ко мне, хоть, по правде сказать, погода здесь ужасная, да и дороги стали невозможные.
Писал я Вашему отцу. Приеха[л] ли он? Здоровы все у Вас? Прошу передать им всем мой сердечный приве[т].
Я работаю много и еще больше читаю. В моем распоряжении] огромная библиотека, где много запрещенных книг и очень интересных. В конце сентября еду в Москву, где, конечно, не замед[лю] побывать у Вас.
До свидания, всего лучшег[о]
Вам предан[ны]й
И. Левит[ан]
Кто-нибудь из общих знакомых уже приехал?
Видели Степу?[80]
31. Н.В. МЕДЫНЦЕВУ
[Горка]
22 сен[тября 18]94
Добрейший
Николай Васильевич!
У меня к Вам просьба. Мне не хватает, чтоб выехать отсюда, 25 р[ублей]. Чековую книжку я забыл в Москве, и, таким образом, я сижу, как рак на мели. Если возможно, одолжите мне до моего приезд[а] 25 р[ублей], чем крайне обяжете меня. Посылать надо по Рыбинско-Бологовской ж. д., станция Троица, Островно, И.И. Левитану. По возможности, прошу Вас послать поскорее. До скорого свидания. Мой привет вашим.
Преданный В[ам]
И. Лев[итан]
Врач А.Н. Ланговой диагностировал у Левитана тяжелое заболевание сердца, которое серьезно осложнило его жизнь в последующие годы.
1895
В самом начале января благодаря настойчивости Щепкиной-Куперник Левитан примирился с Чеховым, после чего гостил у писателя в Мелихове.
32. А.П. ЧЕХОВУ
[Мелихово]
[3 января 1895]
Сожалею, что не увижу тебя сегодня. Заглянешь ты ко мне? Я рад несказанно, что вновь здесь, у Чеховых. Вернулся опять к тому, что было дорого и что на самом деле и не переставало быть дорогим…[81] Жм[у] друже[ски] р[уку].
Твой Лев[итан]
33. Н.В. МЕДЫНЦЕВУ
[Москва]
28 янв[аря 18]95
Уважаемый Николай Васильевич!
Прошу Вас покорнейше известить меня, отданы или нет письма Кувшин[никовой]? Если нет, и они у Вас, то будьте так добры прислать их мне.
Уваж[ающи]й Вас
И. Левитан
34. А.П. ЛАНГОВОМУ
[Москва]
28 ян[варя 18]95
Уважаемый Алексей Петрович!
Очень сожалею, что на волков охота расстраивается, но тем не менее я не прочь и от лисиц. Известите, в каком часу надо быть и где.
Ваш Левит[ан]
35. А.П. ЛАНГОВОМУ
[Москва]
3 ф[евраля 18]95
Добрейший
Алексей Петрович!
Обстоятельства складываются так, что опять не могу ехать в субботу на волков. Неотложное дело появилось. Черт знает, точно рок преследует. Извините.
Вам пред[анный]
И. Левит[ан]
36. П.М. ТРЕТЬЯКОВУ
[Москва]
2 мар[та 18]95
Глубокоуважаемый
Павел Михайлович!
Исполнил просимое. Где проведу лето, я еще не знаю; нервы так разбиты, что даже как-то трудно обсудить будущее.
Глубоко уважающ[ий] Вас и искренне предан[ный] Вам
И. Левит[ан]
Часть весны, лето и осень он провел в имении Горка у Турчаниновых. Для него хозяева построили большую отдельностоящую мастерскую. Периодически обострявшиеся душевные терзания и меланхолические настроения проявились здесь несколькими приступами, в том числе попыткой самоубийства 21 июня. Одновременно здесь же, в имении Горка, он написал три полотна, которые по праву считаются самыми мажорными, самыми жизнерадостными в его творчестве: «Март», «Свежий ветер. Волга», «Золотая осень» (все – ГТГ).
37. А.В. СРЕДИНУ[82]
[Москва]
25 март[а 18]95
Был сегодня у Вас и, к сожалени[ю], не застал. Не отвечал долго на Ваше письмо – меня в Москве не было. На Ваш вопрос, когда я думаю вернуться из деревни, чтобы оказать Вам содействие в устройстве выставки, я Вам положительно ответить не могу. И потом, окажу по правде, меня, больного, разбитого и физически, и морально человека, просто начинает пугать мысль о предстоящих хлопотах. Я, почти никогда не знающий, буду ли в состоянии завтра что-либо делать, могу ли я обещать вперед за несколько месяцев?
Я дал Вам свое согласие, не совсем подумав. Ради бога, простите меня, но надо быть с моей психикой, чтоб понять, как тяжело мне бывает.
Конечно, все мы более или менее больные люди, но тем не менее работаем, и Вы правы, но Вы забываете, что искусство – такая ненасытная гидра и такая ревнивая, что берет всего человека, не оставляя ему ничего из его физических и нравственных сбережени[й].
82
Александр Валентинович Средин (1872–1934) – живописец, график, входил в круг «Мира искусства».