46. В.Д. ПОЛЕНОВУ
[Москва]
13 ноябр[я 18]95
Совсем было собрался ехать к Вам, добрейший Василий Дмитриевич, как вдруг, именно вдруг, меня страстно потянуло работать, увлекся я, и вот уже неделя, как я изо дня в день не отрываюсь от холста. Отчего, почему это делается, аллах разберет!
Вместе с тем, как я стал работать, и нервы стали покойнее, и мир не стал так ужасен… Этот подъем, конечно, продлится неделю, я знаю свои силы, или, вернее, свое бессилие, но я им воспользу[юсь] до конца. Как хотелось бы показать Вам свои работы, я Вам передать не могу. Надеюсь, когда Вы будете в Москве, Вы заглянете к Левитану.
Вероятно, меня хватит на неделю еще, и тогда позвольте мне на два – три дня приехать к Вам отдохнуть. Кстати, и зима, я думаю, станет, и будет приятн[о] ехать. Между прочим, можно ли будет привез[ти] с собой ружье? Я это потому спрашиваю, что может быть неприятно Вам будет, если и у Ва[с], т. е. в Вашем [1 нрзб.] убью что-либо. Но это совершен[но] не важно, я могу обойтись.
По поводу того, что Вы поправил[и] меня, сказав, что я неверно назвал нашу общую болезнь – неврастению – меланхолией, мне хочется Вам ответить словами Ромео у Шекспира: «Что розой мы зовем, все так же благоухало бы и под другим названием». Но дело, конечно, не в этом, а есть курьезный факт в деятельно[сти] новой Академии[89]. Саша Маковский[90], тот самый Маковский, которо[го] мы на аукцион Общ[ества] люб[ителей] ху[дожеств] не принимали, признан Акад[емией] художиико[м] с правом поездки за границ[у], один он! Каково, что Вы скажете на это? Это уже совсем без церемоний, нараспашку.
По-моему, это откровен[но] до цинизма!
Впрочем, и это все пустяки, а вот говорят, что Вы написали замечательную вещь, вот это так, это дело, и очень хочется посмотреть. Я не знаю, кто ее у Вас видел, а в Москве говорят об этом.
От души рад, что чувствуе[те] себя недурно, дай Вам бог. Прошу засвидет[ельствовать] мое почтенье Наталье Василь[евне].
Глубоко уважа[ющий] Вас и предан[ный] Вам
И. Левит[ан]
В.Д. Поленов – И.И. Левитану
Борок
23 ноября 1895
Очень рад, любезный Исаак Ильич, что на Вас нашел рабочий стих, для нашего брата это драгоценно, но все-таки, если найдете возможным урвать денька два-три для передышки, то приезжайте к нам; хотя мы и на отъезде, но все же недельку, вероятно, пробудем. Вы спрашиваете, привозить ли ружье? Все что угодно привозите, за исключением меланхолии. Что же касается до Александра Маковского, то мое пророчество, к сожалению, начинает сбываться…
До свиданья, преданный Вам В. Поленов
1896
Павел Третьяков приобрел картины «Март» и «Золотая осень».
47. П.М. ТРЕТЬЯКОВУ
[май 1896]
Глубокоуважаем[ый]
Павел Михайлов[ич]!
Я чрезвыча[йно] счастлив Вашим решением взять картину. Спасибо Вам и за присланные теперь деньги.
С глубоки[м] уваж[ением]
предан[ный] Вам
И. Левит[ан]
48. Е.М. ХРУСЛОВУ
[Москва]29 мая [18]96
Дорогой
Егор Моисеевич!
Вчера, возвратясь из поездки, встретил П.М. Третьякова, который почему-то теперь вздумал купить мою картину «Золотая осень», видев ее десятки раз!
Мы с ним покончили, и потому прошу считать ее принадлежащей галлерее П.М. Третьяков[а].
Вероятно, скоро приеду в Нижний, итак, до скорого свидания.
Известите меня, не продалась ли она. Хотя это вряд ли возможно или, вернее, невозможно совсем.
До свидан[ия]
Ваш Левитан
49. П.М. ТРЕТЬЯКОВУ
[Москва]3 июня [18]96
Глубокоуважаемый
Павел Михайлович!
Картин[а] моя «Золотая осень» не продана еще, и потому я считаю ее за Вами. Нечего и говорить, что я рад очень, что Вы пожелали ее иметь.
Всего лучшего.
Истинно уважающий Вас и преданн[ый] Вам
Левит[ан]
В мае гостил в имении Турчаниновых Горка. Летом отправился в Финляндию, на Ладожское озеро и на Валаам. Хотя из писем Левитана можно сделать вывод, что он скорее удручен, чем воодушевлен видами из поездки на Север (не в пример многим своим друзьям, находившим огромное очарование в сдержанной северной природе), он вскоре использовал увиденные мотивы для картин «Остатки былого. Сумерки. Финляндия» и «На Севере» (обе – ГТГ).
50. А.П. ЧЕХОВУ
Финляндия, Сердоболь
3–15 июля [18]96
Видишь, мой дорогой Анто[н] Павлови[ч], куда занесла меня нелегкая! Вот уже три недели, как шляюсь по этой Чухляндии, меняя места в поисках за сильными мотивами, и в результате – ничего, кроме тоски в кубе. Бог его знает, отчего это: или моя восприимчивость художественная иссякла, или природа здесь не того. Охотнее верю в последнее, ибо поверив в первое, ничего не остается или остается одно – убрать себя, выйти в тираж. Итак, природа виновата, и в самом деле, здесь нет природы, а какая-то импотенция! Тоскую я несказанно, тоскую до черта! Этакое несчастие – всюду берешь с собой себя же! Хоть бы один день пробыть в одиночестве!
90
Александр Владимирович Маковский (1869–1924) – художник, выпускник МУЖВЗ, в 1895 г. получил звание художника. В 1911 г. избран академиком. В 1913 г. назначен профессором-руководителем Высшего художественного училища при Академии художеств.