4) Ну и еще разные мелкие пункты, не стоит писать о них. Например, насчет детективных романов. Это меня еще удивило в эпоху Мурзилки: до чего же разные существа. Я ни одного такого романа до конца не дочитал и предпочитаю смотреть в потолок.
5) Для Тебя – самый важный пункт: статья. Все будет сделано в ближайшие дни, с жаром и усердием. Статья Гуля у меня есть. Маркова255 прочел. Он, конечно, ударил по всем струнам, и Ты доволен. Но как он все-таки развязно пишет, а местами и глупо. Лучше писать, как правитель департамента, чем с таким «художеством», как говорила бедная Вольская. Стихи Твои очень хорошие, правда, и я это все опишу, не навязывая pour une fois своих взглядов ни на что. (А о своих взглядах все хочу что-то окончательное и завещательное написать, но едва ли раскачаюсь. Надо бы, в назидание потомству256.)
Кажется – все. А вообще-то можно написать еще многое, но все ясно и без. Мне очень понравилось, что я «Тебя называю дураком» и в скобках: («м. б., это и правда»). Никогда я тебя дураком не считал, все поклеп и ложь. Вот, что-то все умирают вокруг, каждый день. Ремизов, кстати, все-таки плохой писатель, хотя Ты и ввернул, что «гениальный». Маковский и все серьезные коллеги – того же мнения, т. е. твоего. Кстати еще, Маковского надо бы унять, уж очень он возвеличился, и еще ничего бы, если бы был старичок симпатичный, а то ведь на редкость противный и злой.
До свидания, дорогой друг Иванов, как звал когда-то из-за ширмы Апостол. Я все вспоминаю, что было сто лет назад. Вот под конец два слова совсем всерьез: не думай, что я и правда обижаюсь, если Ты никогда не пишешь и т. д. Я все понимаю и все знаю, хотя и не Бердяев, т. е. я слишком знаю тебя (за 45 лет!), чтобы не знать всего и в Тебе, с «грязью» включительно (и литературным зудом).
35. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой
Дорогая Madamotchka, сильно утомившись на письме Вашему супругу, пишу только два слова. Спасибо за письмо Ваше. Я крайне растрогался, что Вы мои письма прячете в особый ящичек или конвертик, – но если это и не так и если Вы, прочтя, что «растрогался», скажете Жоржу: «вот тоже болван, всякой чепухе верит!», то это ровно ничего не меняет, ибо вообще, со времен семги, я все навсегда уразумел, о чем пишу и Жоржу.
Как Ваши амуры? Я читал с интересом про испанца. Вам ведь всегда нравилось нравиться, больше всего другого, – значит, и теперь все в порядке. Но «не подносите корыта, если не даете пить» (простите, грубо, но не мое: это писал Пушкин жене, если изволили читать).
До свидания, cherie. Будьте здоровы и благополучны на радость и испанцам, и русским. Напишите мне в Париж, пожалуйста.
36. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой
Дорогая Мадамочка, прибыв в Париж, получил Ваше письмо. Спасибо. Верчусь в вихрях света уже с неделю, но внезапно ослаб и сдал, устаю очень, не знаю с чего. Верно, c’est l’age257. Кстати, я все больше становлюсь похож на Гинденбурга258 или бульдога, из-за мешков у рта в виде каких-то грецких орехов, что меня сильно огорчает. Но тут и крэмы не помогут, ибо надо бы «ушиться», как советовала, кажется, Вам Вольская. Вам-то не надо, а мне пригодилось бы. Ну, passons.
Нового нет особенного ничего, кроме того, что все кто-то помирает. Вот теперь Леонидов259, Ваш благодетель и admirateur260. Оцуп будто бы ослеп на один глаз и до конца жизни должен сидеть на кашках. Маковский стал поклонником Пастернака, а со мной tant sucre tant miel261, хотя я знаю этому цену. И так далее.
Пришло письмо от Гуля, в ответ на мое. Ближайший № выходит в начале января, он просит статью о Жорже – к концу января, т. е. на следующий №. Я этому рад, т. к. напишу с чувством и толком, а не к спеху. Между прочим, он Жоржа называет «Джорджио» и пишет, как о старом братишке-приятеле! Очень интересуется, соглашусь ли я с ним или буду возражать. Вернее, не будет ни того ни сего. До чего все на свете одержимы литературой и самолюбием! Вот, о Ремизове кто-то (Зайцев?) писал, что он до последнего дня интересовался отзывами, переводами и т. д. – и это в похвалу! Значит, и ясно, что человек был пустой и глупый, что о Ремизове я знал всегда.
256
Статья Адамовича «Невозможность поэзии» вскоре появилась в «Опытах» (1958. № 9. С. 35–51).
258
Гинденбург (Hindenburg) Пауль фон (1847–1934) – военный и государственный деятель Германии, генерал-фельдмаршал (с 1914), президент Веймарской республики (1925–1933).
259
Слух о смерти Л. Д. Леонидова оказался ложным. Леонидов пережил Адамовича, см. его письмо З. А. Шаховской: «С большой грустью узнал о смерти Георгия Адамовича. Еще один тяжелый удар для русской эмиграции… вместо цветов на могилу покойного посылаю 50 долларов, которыми прошу распорядиться по Вашему усмотрению» (Вместо цветов на могилу Георгия Адамовича // Русская мысль. 1972. 9 марта. № 2885. С. 10).