До свидания, cherie. Напишите. Если надумаете, пришлите мне на выбор разные темы, а я Вам отвечу о них. Вот, например, я завтра собираюсь написать о Розанове, в связи с тем, что он вышел у Gallimard'a [227] . Что-нибудь такое. И пожалуй, лучше не французское, а английское или немецкое, раз Вы можете читать эти газеты. Целую, обнимаю, вспоминаю и желаю.
Ваш Г.А.
29
17 авг<уста> 1964
Дорогая Madame, как живете? Письмецо от Вас было давно, а я до сих пор не ответил. У меня – ничего, т. е. нового. Всегда, приезжая в Ниццу, я недоумеваю: чего, собственно, я сюда езжу? Но это вопрос метафизический и проклятый. Как Ваша Испания? Я забыл Вам сказать, что Софочка [228], на нашем последнем завтраке, вручила мне для Вас 5 тысяч. Если Вы ей пишете – или ее видите, – выразите ей благодарность. Сколько всего Вам надо на билет? Остальные я пришлю от своих щедрот, т. к. писать некому. Здесь кончилась Сахара – погода райская. Не откладывайте очень Испанию: в конце сентября может лить дождь, сейчас, наверно, как здесь. Читал сейчас Терапиано о полемике Буркина [229] со мной и Берберихой [230]. Это я — «догоревшая свеча»? Что же, хорошо хоть то, что когда-то горела. В Casino – то ничего себе, то плохо. Но я, претерпев от людской несправедливости, стал благоразумен. До свидания, cherie. Как и что?
Ваш Г.А.
4, av. Emilia с/о Heyligers, Nice
30
Дорогая Madame
Спасибо за милое письмецо. Очень рад, что Вы веселились в Испании, но жалею, что не обрели испанца-жениха.
Навещать меня не надо [231]. Во-первых, доктор говорит – «только е cas d'urgence»[232], 3-5 минут.
А во-вторых – и это главное! – les miseres humaines sont tristes i voir [233]. Я Вас знаю и знаю, что я, как Вы: вся больничная обстановка отвратительна, и нет ничего хуже посещения больных. К тому же и нельзя. Значит, увидимся, Бог даст, при лучших обстоятельствах.
А вот если еще напишете, спасибо. Мне писать трудно: лежу на спине не двигаясь. Потом, если все будет хорошо, – maison de convalescence [234] , довольно долго. А потом?? О моем 6<-м> этаже нечего и думать. Ну, увидим.
Целую Вас, желаю всяческих успехов и развлечений. Сейчас был Яновский [235], на правах доктора, но три минуты, и довольно милый.
Ваш Г.А.
10 октября> 1964, Garches [236]
Спасибо большое за образок. Не потеряю, будьте уверены.
31
Дорогая Madame
Спасибо за письмецо. Очень приятное известие о «подарке» отца Шаховского [237] (вернее, владыки!). Раз прислал, то отказаться нельзя, а мне это кстати, т. к. тут у меня много больше расходов, чем я думал. Будьте милой, пожалуйста, когда будете на почте, пошлите такой mandat, который вкладывается в письмо. И сообщите владыкин адрес, чтобы я мог ему выразить благодарность.
Нового ничего. Хожу все еще, как черепаха, и ни разу не добрался до моря (хотя черепахи воду любят). А что у Вас? Ваши письма сверхочаровательны, но и сверхлаконичны. Впрочем, все понятно без слов. Слышал, что у Вас был Hagglund [238]. По-моему, он не без шарма, и Вы могли бы позмеиться, только он, к сожалению, женат.
До свидания, tres chere amie. Да, все ясно без слов, и Ганьи, и инфаркт, и все прочее, но «молодость длится»[239], и давайте ее длить пока можно.
Nice
7 дек<абря> 1964
Ваш Г.А.
32
18/XII-1964
Дорогая Madame
Вы обещали написать, а вот уж 10 дней, как я здесь, — et pas un mot [240]! Как все у Вас, и, в частности, Ваш лермонтовский фестиваль? Кто блистал и как?
Я, так сказать, «ничего». Как Чичиков, «не так, чтобы слишком толстый, не так, чтобы тонкий» [241]. Надо терпеть и ждать. До моря 5 минут ходьбы, даже меньше, а я его еще не видел. Приехала Таня [242], недели на 3-4.
Целую Вас и жду письмеца. Желаю хорошо провести праздники и устроить междусобойчик, на котором я буду духовно и незримо присутствовать.
Ваш Г.А.
4, av. Emilia
chez Mme Heyligers
Nice
33
Дорогая Madame
Как живете, отчего молчите? Поздравляю с Новым годом! Желаю выйти замуж, издать книгу, проехаться по Америке — и все прочее. Не все же Вам прозябать и киснуть в Ганьи! Вот я прозябаю и кисну в Ницце, но мне-то уже и ждать нечего, – хотя доктор мне и сказал что «tout се qui fait plaisir est bon pour vous» [243]. Понимай, как знаешь! До свидания, cherie. Обнимаю, целую ручки и штучки.
Ваш Г.А.
Nice,
31 дек<абря> 1964
34.
4, av. Emilia
с/о Heyligers
Nice
17/I-1965
Дорогая Madame
Спасибо большое за mandat. Но почему 11 <тысяч>, ежели Владыко прислал 20 т<ысяч>, а мне из них половину? Конечно, лишнее всегда приятно. Я ему напишу, но, кстати, сомневаюсь насчет формы обращения. Таня была здесь 4 недели и уже уехала. Погода синяя, а настроение у меня серое. Целую, обнимаю и благодарю, что потрудились.
Ваш Г. А.
Софочка мне писала о своем выступлении на Лермонтове [244] (нет, не Ходасевиче)[245]. Жаль, что Вы не были.
35
Дорогая Madame
Спасибо за письмецо, хотя и коротенькое. Надеюсь на будущей неделе водвориться в Париже. Здесь погода «на ять», весна и солнце, надо что-то делать для хлеба насущного. Здесь это трудно. Чувствуй себя «так», ни то, ни се. Целую, обнимаю.
Ваш Г.А.
Ницца
4февр<аля> 1965
36
Paris
11 mai 1965
227
7 Речь идет о французском переводе книги В.В.Розанова: La Face sombre du Christ / Trad, du russe par Nathalie Reznikoff; Preface de Joseph Czapski. <Paris,>: Hallimard, 1964.
229
Иван Афанасьевич Буркин (р. 1919) – поэт, осенью 1941 попал в плен, после войны жил в Германии в лагерях для перемещенных лиц, в 1950 эмигрировал в США, преподавал в Сиракузском университете, затем в колледже в Сан-Франциско, печатался в «Гранях», «Мостах», «Опытах».
230
Адамович читал рецензию Терапиано на 55-й номер «Граней» (Русская мысль. 1964. №2191, 15 августа. С.4-5), где упоминается статья Буркина «Догоревшие свечи» (Грани. 1964. №55. С. 108-123) – несколько запоздалая реакция Буркина на трехлетней давности статьи Адамовича «О нас и о французах» (Мосты. 1961. №8. С. 106-112) и Берберовой «Ключи к настоящему» (Новый журнал. 1961. №66. С.99-123). По мнению Терапиано, часть статьи Буркина, посвященная критике Адамовича, практически лишена смысла, «все не о том и не так», с критикой же в адрес Берберовой он склонен согласиться.
235
Яновский Василий Семенович (1906-1989) – писатель, мемуарист, критик, врач. С 1942 жил в США.
237
Архиепископ Иоанн (Дмитрий Алексеевич Шаховской; 1902-1989) – церковный и общественный деятель, духовный писатель, поэт, литературный критик. С 1920 – в эмиграции. Издатель журнала «Благонамеренный» (Брюссель, 1926), постригся в монахи на Афоне (1926), рукоположен в священники (1927), с января 1946 – в США, ведущий религиозной программы русского отдела радиостанции «Голос Америки» (1946-1986), епископ Бруклинский (с 1947), декан Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке (с 1948), архиепископ Иоанн Сан-Францисский и Западно-Американский (с 1961). Публиковал стихи под псевдонимом «Странник». После войны помогал (в том числе и материально) многим писателям-эмигрантам.
238
Roger Hagglund – американский славист, исследователь творчества Адамовича, автор литературной биографии Адамовича и аннотированной библиографии его работ: Hagglund R. 1) A Vision of Unity: Adamovich in Exile. Ann Arbor, 1985; 2) Georgy Adamovich: An Annotated Bibliography – criticism, poetry and prose, 1915-1980. Ann Arbor, 1985.
241
Неточная цитата из начала первой главы «Мертвых душ». У Гоголя Чичиков описывается следующим образом: «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод».
242
Татьяна Викторовна Адамович (в замуж. Высоцкая; 1891-1970) – сестра Георгия Адамовича, балерина.
244
Возможно, имеется в виду торжественное собрание Общества охраны русских культурных ценностей, посвященное 150-летию со дня рождения М.Ю.Лермонтова, которое состоялось 20 декабря 1964 в Русской Консерватории. Однако в газетных отчетах имени С.Прегель среди выступавших на этом собрании нет.
245
26 декабря 1964 в Русской Консерватории прошел вечер памяти В.Ходасевича, приуроченный к 25-летию со дня его кончины и устроенный Союзом русских писателей и журналистов. С.Прегель читала на вечере стихи Ходасевича, а Одоевцева – свои воспоминания о нем.