"Мир - клетка глупцов и лавочка пороков", как поет наш Палингений. Поэтому всего правильнее я считаю приобретать друзей мертвых, то есть священные книги. В числе живых имеются до того хитрые, ловкие и бесчестные пройдохи, что юношу явно обманывают, вливая свой яд невинной простоте и особенно нападая на простых, потому что около них у этих змей имеется надежда на добычу. Ибо и собака не ест собачины. О, берегись таких! Какой ущерб в добрых нравах я сам потерпел, обманут этими посланцами дьявола. Как хитро они вкрадываются в доверие, так что только по истечении пятилетия ты это почувствуешь. Ах! Воспользуйся хоть моим опытом! Я тот моряк, который, будучи выброшен на берег кораблекрушением, других своих братьев, готовящихся сделать тот же путь, робким голосом предупреждает, каких сирен, каких чудовищ им следует остерегаться и куда держать путь. Ибо другие потонули и отошли в вечность. "Но, - скажешь ты, - я могу и сам стать благоразумным под ударами судьбы". О мой дражайший друг! Разве ты не знаешь, что многие терпят кораблекрушение, спасаются же очень немногие - трое из ста. Можешь ли ты поручиться, что ты спасешься? Если у тебя есть лекарство, то неужели ты по собственной воле должен принять яд? Достаточно беды, если ты по неосторожности его попробуешь.
Но колокол зовет меня в греческий класс. Поэтому если будет тебе угодно в другое время поговорить о той же материи, ты мне вскоре напиши. Так мы будем вести беседу о святых предметах, а тем временем и стиль будет вырабатываться. Будь здоров!
Безмерно тебя любящий Григорий Саввич
23 ноября, из музея
20
[29 ноября 1762 г.]
Самый дорогой из самых дорогих, сладчайший Михаил!
Почему не был ты на вечерни?. Читалась прекрасная стихира о святом - Акакии, из которой я взял следующее: "Дух не смущен и ум чист" - О, более счастлив, чем само счастье, тот, кто обеспечил себе это! Что сладостнее души, не тревожимой нечистотами и низменными желаниями? Что блаженнее, чем ум, очищенный от земных помышлений и видящий самого Бога? Твоего болтуна Палингения я без труда для тебя получил. Читай его, терпи, выжимай и насыщайся. Питай божественной и приятнейшей пищей твоего малютку Яшу, чтобы и он когда-нибудь овладел скипетром. Радуйся в Боге, пой под музыку, гуляй, как я делаю ("Житейское море"), и прочее. Я телом отсутствую, сердцем же всегда с тобою. Будь здоров и весел.
Более всего любящий тебя Григорий Саввич
Записки твои мне очень неприятны, поэтому не пиши ничего.
21
Харьков[1 декабря 1762 г.]
Блаженны ваши очи, ибо они видят, и уши, ибо они слышат(Матфей 13:16).
Всякий рожденный, который всем сердцем ищет, несомненно, найдет и увидит то, что увидеть могут глаза не каких угодно людей, а лишь блаженных. Это значит: божественную истину всего труднее найти, но зато узревшим ее она всего приятнее. Увидеть истину - завершение всего "разве бо сего (Духа Святого) ни деяние, ни слово", как сегодня говорится в антифонах, сегодня ни начинается, ни завершается. Так искал Авраам, оставив свою землю; этим путем пошел Исаак, которому землю указал Господь. Иаков и его сыновья сделали то же самое. Иметь в себе Святой Дух есть не что иное, как видеть истину Божию, которая является единственной истиной. Если ее видели и Аристотель и его последователи, они блаженны; если нет, они безумные философы. Если мы потомки Авраама, если мы того же с ним духа, мы это подтвердим подобными же делами; ибо откуда, если не из плодов наших, станет известно, что в нас имеется дух предков. Что прочие делают, к чему стремятся, они и сами увидят; я же точно знаю, что я всецело посвятил себя одной только божественной истине. Я не успею в этом? Однако же в конце концов успех будет. Сегодня я слышал в Евангелии: "Очи бо ею держалися, да его не познают". II они его, однако, познали, хотя глаза их и плохо им служили. Какой честный труд не победит? II какая работа не будет приятной, когда мы рождены для этого, когда мы проникнуты духом Авраама? Ибо естественное движение со временем становится стремительнее. Поэтому хочется кричать с Павлом: "Буду стремиться, может, достигну" (К филиппийцам 3:11-12). "Гоню же, если и постигну, то есть особливо постигну". Братья и прочие. Если во мне ничего нет, кроме жара сердца, или, говоря словами евангелиста, горящего сердца, то я доволен этим, ибо пламенное желание исходит от Святого Духа, который как начал, так, наверное, и завершит, дабы мы могли сказать: "Мы же открытым лицом взираем на славу Божию". В этом живу, в этом хочется действовать дни и ночи, в нем я решил, мой драгоценнейший Михаил, умереть, хотя я уже ранее умер для мира, чтобы когданибудь подняться во славу со Христом. Тебя же я считаю Авраамовым потомком и стремлюсь и желаю, чтобы ты был моим союзником и спутником в жизни, так избегаемой всеми. Если у тебя горящее сердце, а оно, несомненно, должно гореть, если ты тот, кем я тебя считаю, извергни из груди всякую смертную заботу, вымой нечистоту из сердца. Нечистота - это то, что земное, а что видимо, то земное. Если огонь в твоей груди подлинный и истинный, то сгорит все, что в ней есть земного, чтобы ты когда-либо стал чистый сердцем и узрел Бога, Бога и истину, делающую блаженными те очи, которые ее видят. Кто хорошо загорелся, тот хорошо начал, а хорошо начать - это наполовину завершить. Приучи себя к тому, чтобы ежедневно через чувства зрения и слуха попадало в твою душу не только что-нибудь из Священного Писания и других книг, но и то, что увидишь и услышишь из текущих событий, пережевывай, размалывай и, насколько можешь, превращай в питательный и спасительный сок, как животное, которое должно быть принесено в жертву Богу. У тех, кто душою низки, самое лучшее из написанного и сказанного переходит в самое худое и сам Христос есть нечто неприятное. Но те, кто проникнут Авраамовым духом, для тех Бог даже из бесплодных скал производит божественную и прекраснейшую поросль. Если мимо тебя, например, проходит пьяный, ты так мысли: Бог представил тебе зрелище, дабы ты на чужом опыте узнал, какое великое зло - пьянство, - беги от него. Проходишь мимо лежащего нищего, у которого ноги сгнпли или нос с труповидным лицом внушает ужас зрителю, ты так рассуждай: этот или эта, несомненно, вели развратную жизнь, это плоды разврата. О, счастливы те, кто может быть свободен от этого зла; о, как велико значение здоровья и целомудрия! Как высока добродетель! Как немногим опа свойственна! Ты стоишь в храме, слышишь, как воздают почести поясу блаженнейшей Девы, слышишь, что ее опоясанию придается божественная сила, блаженнейшим называется город, в котором был положен этот пояс, защищающий от всех несчастий, то так об этом думай: здесь должна быть какая-то тайна. Если плоть не приносит никакой пользы, то как же помогает пояс, служащий плоти? Манна? Что такое? Толпа это воспринимает, как осел звуки лиры. Но ты, если хочешь по-авраамски слушать и воспринимать, копай здесь с отроками Исаака и, может быть, удалив землю, найдешь некоторую живую воду. Или так: родила, однако, дева? Должна быть и здесь некоторая тайна. Итак, рождают и девы. Фи! И притом в большом количестве. В человеческих делах это невозможно. Но удали, говорю я, землю. Ибо и дух имеет свое рождение, и где так царит дух, как не там, где ему противостоит плоть, эта опоясанная поясом девственной чистоты (возвеселися, неплодная, нерождающая), и проч.