Он рассмеялся, заметив выражение моего лица.
Я закричала, когда почувствовала его руки на своем теле. Он поднял меня так, словно я ничего не весила, бросил на кровать и одним быстрым движением снял с меня брюки вместе с нижним бельем. Я чуть не поперхнулась воздухом от резкого движения, внезапно почувствовав себя беззащитной.
Мика схватил подол рубашки и вместо того, чтобы стянуть ее через голову, разорвал. Я давно отметила наличие у него мышц, но никогда не думала, что Мика сможет разорвать эту рубашку на куски почти, не прилагая усилий.
Мурашки пробежали по всему моему телу, соски напряглись, а киска жаждала его.
Мика начал с моих бедер, лаская кожу. Чем ближе он был к моему любимому месту, тем туже скручивались нервы в моем животе, пока мне не показалось, что я вот-вот взорвусь от напряжения. Я правда собираюсь заняться с ним сексом? С человеком, который не приносил ничего, кроме страха и ужасающей жути, куда бы он ни пошел? Тем самым человеком, который убивал людей у меня на глазах, похитил меня и сказал, что я принадлежу ему до самой смерти?
— Ты идеальна, Сторм, — пробормотал он так тихо, что я почти не расслышала его голоса.
Мика впился в меня взглядом, и я почувствовала, как его подавляющее господство надо мной достигло своего апогея. Он мог использовать меня так, как ему заблагорассудится, и он не мог сделать ничего такого, что мне не понравилось бы. Я смирилась с тем фактом, что независимо от того, что произойдет после того, как я сбегу, и его поймают, он оставил бы на мне неизгладимый след, и никто никогда не смог бы с ним сравниться.
Мика приблизил свое лицо к моим бедрам и начал целовать каждый дюйм моей кожи, какой только мог. Он чередовал поцелуи с облизыванием, пока я не почувствовала, как его зубы пронзают мою кожу.
Я закричала, увидев кровь на его губах.
Когда я посмотрела вниз, то увидела след от его укуса и кровь, которая начала сочиться наружу. Укус не был сильным, но это было чертовски больно, и от этого обязательно должен был остаться шрам. Но шрам от его зубов на моей коже заставил меня забыть о боли.
Я позволила своим внутренним мыслям одержать победу.
Когда Мика вытер маленькие капельки крови с уголка своей губы, я прижалась своими губами к его губам. Он немедленно взял верх, не позволив мне ни на мгновение почувствовать себя доминирующей над ним. Он обхватил меня рукой за горло, и когда сжал его, все, что я увидела, были звезды.
Другой рукой Мика дразнил внутреннюю поверхность моих бедер, медленно обводя мои половые губы, но ни разу он не прикоснулся ко мне именно там, где мне это было нужно. Я заскулила в ответ на поцелуй, и в ответ он прикусил мою нижнюю губу так же сильно, как и бедро.
Я начала прижиматься к его руке, пытаясь заставить Мику прикоснуться ко мне там, где я больше всего в этом нуждалась, но он только шлепнул меня по киске. Я вздрогнула, но не остановилась. Я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, и хотела этого сейчас.
— Не жадничай, Бэмби, — произнес он в поцелуй, прежде чем отодвинуться на небольшое расстояние между нами. — Жадные девочки не получают вознаграждения.
— Пожалуйста, — прошептала я.
Ни разу я не думала, что смогу умолять мужчину трахнуть меня, но вот я здесь. С отчаянием и потребностью в моем голосе я чуть не заплакала от разочарования. Я никогда не была так возбуждена, и из-за того, как все это происходило, мне было труднее сдерживать себя.
Мика поднес руку к моему ноющему соску и покрутил его пальцами, прежде чем грубо потянуть за него. Боль пронзила мое тело, и я издала беззвучный крик. Слезы неудержимо катились по моим щекам.
— Черт, — закричал он и поцеловал меня в щеку, слизывая при этом упавшие слезы. — Я знал, что ты будешь выглядеть чертовски идеально, плача по мне.
Я смущенно отвернулась в сторону, внезапно осознав, что слишком долго подпитывала его иллюзии и фантазии.
Мика схватил меня за подбородок и повернул мою голову лицом к себе. На его лице было суровое выражение, зловещая улыбка украшала его черты.
— Отвернись еще раз, я тебя умоляю, — произнес он. — Я хочу видеть, как ты плачешь. Я хочу увидеть, как ты сломаешься.
Его слова заставили меня заплакать еще сильнее. Хотя я молчала, слезы продолжали катиться по моим щекам, падая на ключицу. Я увидела это злобное выражение, и кровь застыла у меня в жилах. Ужас, смешанный с возбуждением, был странным сочетанием, но все же оно стало колыбельной для моих измотанных нервов.