Я вышла из его комнаты и направилась на кухню. Обнаружив завтрак, я съела его в рекордно короткие сроки. Я и не подозревала, насколько проголодалась. После этого я поискала Мику в доме, но не нашла его. Он должен был где-то скрываться - я это чувствовала.
Я проигнорировала мурашки, пробежавшие по моей шее, и направилась в гостиную с чашкой теплого чая в руке. У него здесь не было кофе, и это меня разозлило. Я никогда не была любительницей чая, но поскольку больше ничего не было, я не могла особо жаловаться.
Там, на маленьком кофейном столике, стоявшем между двумя диванами, лежала эта коробка.
Та самая, которую я нашла спрятанной под кроватью в комнате, которой пользовался Мика. Я подошла к столику, села на диван, поставила горячий напиток рядом с коробкой и какое-то мгновение просто смотрела на нее. Это не укладывалось у меня в голове, пока чай не остыл, и на этот раз она была не заперта.
Я осторожно открыла крышку, затем захлопнула ее.
Я огляделась в поисках Мики. Он определенно был где-то здесь. Мика поставил сюда ее, чтобы проверить меня? И если да, то, что могло быть настолько важным, что ее держали подальше, запертой? И почему он просто оставил коробку там, где я могла ее найти?
Трясущимися руками я снова открыла крышку, на этот раз полная решимости выяснить, что он так упорно пытался скрыть.
По большей части она была забита вырезками из новостных статей. Некоторые были распечатаны с веб-сайтов, и внизу были буквы. Все было слегка запылено, как будто он давненько не прикасался к содержимому коробки.
Я сдула частицы пыли, прежде чем развернуть первый лист бумаги.
Это был рукописный текст на небольшом клочке бумаги.
— Я больше не могу этого делать. Я не могу так жить. Я была разодрана в клочья, они уничтожили меня. Мне продолжают сниться кошмары о том, что произошло, и терапия не помогает. Я хочу покончить со всем этим. Я не могу так жить.
Насколько я могла судить, это определенно был женский почерк.
Нахмурилась при виде этого сообщения, и странное ощущение охватило мое тело. Это было беспокойство. Кем бы ни была эта женщина, было ясно, что она борется изо всех сил. Ничего, если я все это прочитаю?
Та часть мозга, которая отвечает за мораль, немедленно отступила при виде фотографии, которая была спрятана в ворохе бумаг. В правом нижнем углу была написана дата.
7 ноября 2013 года.
Это была девочка.
Она была прекрасна. Короткие светлые волосы, ниспадавшие прямыми прядями чуть выше плеч. На ее лице сияла широкая улыбка, и в ее великолепных больших глазах не было ничего, кроме счастья.
Я сразу же увидела в ней Мику.
Они определенно были родственниками, и как только я перевернула фотографию, то увидела ее имя.
Элла Кейн.
Я отложила фотографию в сторону и вытащила пару листков бумаги. На них не было даты, но они были написаны тем же почерком, что и первое, которое я прочитала. Я предположила, что все они были написаны самой Эллой. Однако, прежде чем я продолжила копаться в ее жизни, я просмотрела все новостные статьи.
Потребовалось всего одно мгновение, чтобы мое сердце ушло в пятки.
В 2014 году Элла Кейн покончила с собой. Она перерезала себе вены, а затем легла в ванну. Ее брат Мика вовремя нашел ее и отвез в больницу. Однако, как только Элла Кейн смогла, она прокралась на крышу больницы и прыгнула навстречу своей смерти.
Все, что она оставила после себя, - это записи в дневнике.
Я просмотрела следующие пару статей, но не нашла ничего, имеющего отношение к причине ее смерти. До ее первой попытки самоубийства Эллу описывали как добрую, счастливую девушку. Она была в дискуссионной команде и получала лучшие оценки в своей школе. Весной, когда она покончила с собой, ее приняли в школу Лиги Плюща.
Ей было всего семнадцать лет. Подросток, ребенок.
Хотя я не знала ее лично, мое сердце болело за нее. Ей вообще не довелось пожить. Ее жизнь закончилась, не успев по-настоящему начаться, и человек с такой счастливой жизнью, как у нее, не стал бы просто так решать умереть. Прочитав первое письмо, я поняла, что кто-то, должно быть, причинил ей непоправимую боль.
Я с трудом сглотнула и продолжила.
Мои глаза пробежались по бумагам, пока я не прочитала все до единой. Все печатные статьи из Интернета и те, что были в газетах. Единственное, к чему я не прикасалась, были ее письма. Как только я узнала, почему она сделала то, что сделала, я не смогла заставить себя дальше совать нос в ее жизнь.