А если бы и нет — я все равно была писателем. У меня уже была наготове целая история, так что, если бы этот коп решил открыть рот, я бы солгала, пустила пыль в глаза и попыталась манипулировать, чтобы выпутаться из этого. Не было ни малейшего шанса, что я попаду в тюрьму как соучастница убийств Мики.
Потому что технически - именно соучастницей я и являлась.
Как сейчас, так и на заправке. Я даже не пыталась остановить его. Все, что я делала, это оставалась на своем месте в ступоре и с благоговением наблюдала, как он отнимал их жизни, как будто они ничего не значили. А для Мики они ни черта не значили.
Мика поставил мою правую ногу на маленький табурет, на котором раньше стояло растение, но теперь это растение было сброшено, а цветочный горшок разбит об пол.
Свободной рукой он сжал мои сиськи, обещая оставить отпечаток своей ладони в виде синяка, прежде чем медленно спуститься к моему клитору.
В тот момент, когда он начал тереть мой клитор, одновременно грубо трахая меня, меня больше не волновало, что за нами наблюдают. Во всяком случае, меня выводило из себя осознание того, что кто-то снаружи пялится на нас.
Я прижалась к его члену, и это заставило его рассмеяться.
— Если бы я знал, что ты увлекаешься эксгибиционизмом, я бы трахнул тебя прямо там, в тюремном коридоре, на глазах у всех, пока твоя киска засасывала бы в себя мой член.
Его слов было достаточно, чтобы я запрокинула голову и положила ее ему на плечо, когда меня настиг оргазм. Я застонала, почувствовав, как он слегка ущипнул мой клитор, ровно настолько, чтобы усилить оргазм.
Его грубое дыхание коснулось моей щеки, и в мгновение ока я почти полностью пришла в себя.
Но я тоже чувствовала, что он подбирается все ближе к краю.
Мика остановился, увеличил расстояние между нами и развернул меня к себе. Он схватил меня за бедра и приподнял, как будто я была мешком с картошкой. Прижав меня к стеклу, он врезался в меня со всей силы.
Мика поцеловал меня.
Его пухлые губы на вкус напоминали кислую вишню. Ощущение покалывания распространилось по всему моему телу, когда в комнате вокруг нас запахло сексом. Этот аромат только усилил мой разум, и когда его язык завертелся у меня во рту, я не смогла удержаться и закрыла глаза.
Я пыталась вспомнить все — его вкус, то, как он использовал свой язык, чтобы поцеловать меня, чтобы довести меня до оргазма одним поцелуем. То, как его пирсинг с каждым движением находил мою точку G, и то, как он прижимал меня так чертовски близко к своему телу.
Мика прервал поцелуй, уставившись на меня с такой напряженностью в глазах. Это было ужасно, потому что это только обещало, что это конец — на данный момент. Он не собирался отпускать меня так легко, и, несмотря на то, что я не произносила этого вслух, я знала это.
Я обвила руками его шею, чувствуя, что мое сердце вот-вот разорвется. Как только Мика прикоснулся губами к моему ноющему соску, я почувствовала, что начинаю плакать.
Я изо всех сил старалась этого не показывать, но не прошло и минуты, как он заметил.
Он покрывал поцелуями всю мою шею, до того самого места, где порезал ее пару дней назад. Мика слегка лизнул ее, прежде чем перейти к моей челюсти, мягко прикусив. Он слизнул все слезы, поцеловал меня в глаз и прижался своим лбом к моему.
— Посмотри на меня, Бэмби. — Он произнес эти слова так тихо, но приказ, стоящий за ними, был неоспорим. — Смотри на меня, пока я наполняю твою киску своей спермой, любимая. Я хочу, чтобы ты запомнила это чувство, этот момент, пока мы не встретимся снова.
Я приблизилась губами к губам Мики, целуя его с пламенной страстью. Он не прекращал своих жестоких толчков, не давал мне возможности передохнуть. Он продолжал трахать меня, жаждущий выплеснуть все это наружу. Все, что я могла сделать, это раствориться в его поцелуе, желая, чтобы время остановилось хотя бы на мгновение.
Он сжал мою задницу достаточно сильно, чтобы я застонала ему в рот. Мика прикусил мою нижнюю губу до крови, а затем продолжил целовать меня. Металлический привкус на наших языках довел нас обоих до оргазма.
И, как он и обещал, я почувствовала все это.
Каждая капля его спермы была внутри меня, в то время как я достигала кульминации, как никогда раньше. Несмотря на то, что это был один из наших самых тяжелых моментов, я никогда не чувствовала такой заботы, такой любви. И было чертовски тошно так думать, особенно когда на нас смотрел умирающий человек.