IV
Я начала получать письма.
Первое пришло всего через день после того, как я побывала в тюрьме. Вместо того чтобы оказаться в моем почтовом ящике или даже в абонентском ящике, который я указала в качестве обратного адреса, оно ждало меня перед моей дверью. Я взяла письмо и принесла его с собой в дом, и ни разу не остановилась, чтобы подумать. На нем не было имени отправителя, поэтому я решила, что оно было от кого-то из членов моей семьи.
Но я ошиблась.
Как только я открыла его и начала читать, почувствовала, как все мое тело похолодело. Я едва сдвинулась с того места, где стояла, руки дрожали, когда я снова и снова перечитывала слова на бумаге.
Его почерк привлек мое внимание. Письмо было написано аккуратным курсивом, но при этом почерк отличался от всех, виденных мной ранее. Смотрелся, как шрифт, который вы бы приобрели за отдельную плату к пакету базовых, но письмо явно было написано от руки. Он даже нарисовал мне маленькое сердечко в верхнем углу листа.
Моя дорогая Сторм,
Спасибо, что нашли время написать мне. Для меня большая честь быть замеченным женщиной вашего уровня. Я безумно счастлив, что вам понравилось мое ремесло, а также, что я обрел поклонницу в вашем лице. Я получил огромное удовольствие от нашей короткой, но эмоциональной встречи.
До нашей скорой, новой встречи,
Мика.
В моей голове сработал сигнал тревоги, когда я закрыла дверь и заперла ее за собой. Паранойя подкралась ко мне вплотную. Затем я закрыла все окна и жалюзи, убедившись, что шторы полностью закрывают окна, пока в моем доме не воцарилась кромешная тьма.
Первое, что меня привлекло в письме, послужило поводом насторожиться.
Я сразу же погуглила Мику Кейна и нашла о нем много информации. Я пропустила раздел с его осуждением и поискала его авторскую биографию. Его книги, даже книжный магазин, который открыл Мика до того, как его арестовали.
Я искала мероприятие по раздаче автографов или книгу с автографом. Я могла бы поклясться, что где-то видела его автограф, но почерк был совершенно другой.
Я проверила все его социальные сети и одну фан-страницу, которая у него была, и бинго. Я нашла его книги, собственноручно подписанные на мероприятии всего за несколько недель до того, как он попал в тюрьму.
Буква «М» была иной. В письме, которое я получила, все было написано под углом, отчего казалось, что письмо попало ко мне прямиком из Средневековья; однако почерк автора был прямым и не таким скорописным.
Человек, который написал мне, размашисто писал буквы «В» и «Р», в то время как Мика Блэк, автор, писал их компактно, а его почерк больше походил на обычный шрифт, который можно найти на любом пишущем устройстве.
И я была в ужасе.
Потому что единственным мужчиной, с которым я достаточно долго играла «в гляделки» за последние несколько дней, был детектив Миллер, который определенно никоим образом мной не интересовался. Он устроил нам экскурсию по тюрьме, но, помимо того, что он был обязан нам рассказать, ему, казалось, было довольно скучно.
Я дважды подловила его зевающим, когда он думал, что никто не смотрит, и подумала, что это достаточно забавно.
Я всей душой желала, чтобы за письмом стоял детектив Миллер. Я молилась, хотя я отнюдь не была религиозной, чтобы он был просто каким-нибудь больным уродом, и чтобы он был очарован моим идиотизмом.
Потому что другой человек был не кем иным, как Ужасом Ночи, печально известным серийным убийцей, приговоренным к смертной казни.
Мужчиной, с которым я так беспечно пересеклась взглядом во время визита в тюрьму. Мужчиной, который приходил в мои сны прошлой ночью, терроризируя меня — именно так, как подсказывало его имя. Мужчиной, о котором я просто не могла перестать думать, как и о том, что он заставлял меня чувствовать.
Чистый ужас.
Я не чувствовала себя в безопасности в своей собственной шкуре, в своем доме, в своей комнате.
Я подумывала о том, чтобы снять хижину в лесу где-нибудь далеко-далеко отсюда, но даже от этого я чувствовала себя неуютно. Он был заперт, и скоро его казнят, но пока я знала, что он жив и дышит, я не могла чувствовать себя в безопасности.