Давно, давно жила молодая красивая девушка, которая верила, что жизнь есть не что иное, как вечно веселый праздник, и что только счастье и благоденствие ожидают ее.
Со всех сторон воспевали ее красоту и достоинства, но она не увлекалась, слушая льстецов, и внимала с трепетом и биением сердца лишь одному, которого речи и уверения в безмерной преданности и любви открывали перед ней новый, неведомый мир!..
Однажды на балу... знаешь ли, что такое бал? Это не то ангельское, не то дьявольское Учреждение... Итак, на балу, он попросил у нее перчатку ее на память. Она не могла отказать ему, и вот пара к этой перчатке!
Тетя вынула из ящика одно из своих сокровищ.
- Вскоре после того они были обручены. Счастье ее было безмерно, несмотря на то, что родители предупреждали ее, что он не был ее достоин и что его невоздержанное поведение было далеко непохвальным. Но она любила пламенно его и даже все его недостатки. Он был капитаном корабля и часто уходил в плавание. Тогда велась между ними переписка, в которую она вливала всю душу свою, а вот и его ответы!
Она показала мне пачку писем, связанных шелковой ленточкой.
- Но вот долетает до нее слух о его нездоровье, вследствие раны, полученной им на дуэли. Она не задумалась поспешить занять место сиделки у его изголовья и не покинула его, пока он не поправился, благодаря ее заботам. После того настала для них еще одна короткая и последняя разлука, перед тем как они готовились соединиться навсегда. Она вся обратилась в нетерпеливое ожидание...
Увы! Оно было разбито вестью, что ее разлука с ним вечная... он покинул ее, забыл!..
По легкомыслию своему он запутался, и вот он объявил себя женихом своей кузины, дочери богатого дяди его, выбросив из памяти ту, которая так много пострадала из-за него! Отдав жизнь свою ближним, она утешилась, возлагая надежду на Отца своего Небесного!
Тетя замолкла, а я ничего тогда не понял из ее рассказа: теперь же с невыразимой тоской припоминаю этот день и каждое ее слово.
На земле главная цель людей - убить время. Одним из средств к этому служит театр. И в аду есть театр, но так как пьесы земные почти все безвредны, мало их доходит сюда. У нас дают представления более реальные. Актеры переживают на нашей сцене то же, что пережили на земле. Объясню тебе это примером. Помнится мне страшное злодейство, случившееся во время моей земной жизни. Все преступники, участвовавшие в нем, конечно, явились сюда после смерти, и мы теперь от времени до времени принуждены ходить в театр, чтобы видеть, как они опять и опять, пред нашими глазами, против собственной воли, совершают то же убийство, с теми же воплями умирающих, наводящими страх на присутствующих. Роль жертв играют разные бывшие шулера, мошенники и тому подобные отверженные существа. Ты не можешь себе вообразить, какое мученье, какая пытка в этих представлениях и для зрителей, и для действующих лиц!
Семнадцатое письмо
Если тебе когда-нибудь придет мысль выпустить мои письма в свет, многие, вероятно, спросят тебя, каким образом ты получил их.
На этот вопрос ты, конечно, не сумеешь ответить. Находя мои послания на своем письменном столе, ты не знаешь, как они туда попадают. Помни одно: эти письма не более, как призраки, как и все здесь: если не переслать их тотчас, как они написаны, они исчезнут на заре. Заносят их к тебе духи, блуждающие по земле. Я с одним из них познакомился недавно. Встречал я часто этого рыцаря двора Карла Смелого, с его важной поступью, в полном вооружении, с постоянно опущенным забралом его шлема. Всегда проходил он мимо меня в гордом молчании, но однажды, услышав, что я говорю о Бургундии, он остановился и спросил:
- Вы были в Бургундии?
- Да, рыцарь, - ответил я.
- Ив Дижоне были?
- Да, рыцарь.
- Кот-Дор, прелестная страна! - произнес он из-под забрала и медленным шагом удалился.
То было начало нашего знакомства. С тех пор он часто говорил со мной, рассказывал много, но не вспоминал о битве при Грансоде, во время которой был убит. Он слушал и мои повествования, больше всего интересуясь замком Ру, находящимся в Севенах. Я мог сообщить ему многое об этом старинном жилище, и он внимал неутомимо. Описывал я ему величавые башни, мрачные громадные залы, полуразрушенные стены и кончил легендой о так называемой "холодной руке", о которой поселяне тех мест со страхом шепчут друг другу на ухо. Они говорят, что дух одного из покойных графов Ру постоянно бродит по замку и следит за своими потомками.
Если кто-либо из семьи склоняется на дурной поступок, холодная рука призрака удерживает его.
- Конечно, - прибавил я к этому рассказу, - все это выдумка, суеверие!
Мой собеседник покачал головой:
- Это истина, голая истина! Я - граф Ру! Я - холодная рука!
Невольно я отшатнулся от него.
- Послушайте, - сказал он мне, - я Расскажу вам свою историю. Почему попал я в ад - не знаю и не могу понять! Я был всегда предан духовенству и беспрекословно следовал наставлениям моего духовного руководителя. Наши долины были населены альбигойцами. Я преследовал их неутомимо в угоду церкви, слушаясь ее повелений. Но хорошо же она отблагодарила меня за труды! Я вздумал жениться, надеясь получить благословение на брак беспрепятственно, и как горько ошибся! Святые отцы, которым я был так предан, изощрялись в придумывании бесконечных преград к моему счастью! Я принужден был идти в Рим в одежде пилигрима, чтобы наконец вымолить от папы разрешение на мой союз с горячо любимой Сирильей! С трудом, почти неодолимым, достиг я желаемого, и Сирилья, после долгой борьбы, стала моей женой. Я верил в ее любовь!
Она доказала ее тем, что осталась мне верной во все время моих переговоров с курией, тогда как могла без всяких затруднений выйти за моего соперника графа Турнайль.
Я был уже отцом двух детей, когда герцог Карл призвал своих вассалов на войну. Со слезами послушался я зова. Вы знаете историю несчастного похода против швейцарцев.
Грансон! Раздирающее воспоминание соединено с этим именем! Я пал, чтобы открыть глаза здесь. Неизгладимо это воспоминание в моей памяти. Брошен в темный угол ада кулаком простого крестьянина! Какой срам! Какой позор! Я долго бродил по царству тьмы, томясь желанием опять увидеть жену, детей! И вот неведомая сила толкнула меня на землю. Призраком ходил я по знакомым дорогим местам, испытывая страх и ужас, охватывающие преступника в ту минуту когда он совершает злодеяние и должен быть накрытым. Гуляли ли вы когда-нибудь по темному лесу ночью одиноким? Чувствовали ли вы тогда необъяснимый страх чего-то неопределенного? Если вы это испытали, то вы имеете некоторое, хотя далеко не полное, понятие о том, что я выстрадал, направляясь к замку моих предков. Прошел я в комнату моих детей - они спали безмятежно, хотелось мне обнять их, расцеловать... но ведь эти ласки призрака были бы смертью для них!.. Я направился в бывшую свою спальню и остановился перед дверью... Уверенность в предстоящей возможности видеть ее производила во мне какое-то замирание... Я прошел сквозь дверь (для нас ведь нет преград) и увидел ее в объятиях другого!.. В объятиях моего соперника, графа Турнайля!..