ВАХРАМЕЕВ.
(к Семену Ивановичу).
Муку вчера купили по 93 коп<ейки> пуд, а намеднись Фалеев это продал по рублю.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Что так, подвезли что ли много?
ВАХРАМЕЕВ.
Да и подвезли, да и заводчикам-то винокурным хлеб-от не требуется, по той причине, что от поставки они отказались (подписывает).
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(взглянув на подпись Вахрамеева).
Да где ж это Вы подписываете? Ну, куда это Вы заехали? Совсем под председателя! Вот Ваше место.
ВАХРАМЕЕВ.
(почесывая затылок).
Виноват-с!.. Эх-ма! Не доглядел. Ну, да эта бумажка махонькая, ее и переписать можно.
Шум: бежит вахмистр и растворяет обе половины дверей в канцелярию настежь. Канцелярия с шумом поднимается с мест. Входит председатель. Все в присутствии встают и кланяются.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
(с важностью наклоняя голову).
Здравствуйте, здравствуйте, господа, здравствуйте (все садятся, председатель проходит прямо в архивную комнату, за ним вахмистр).
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
(выходя из архива в мундире, останавливается посредине комнаты и оглядывается кругом).
Надо бы вот еще драпери поделать к окошкам. Оно, правда, хорошо и так, чисто и опрятно... а все бы не мешало тут вот бы одну половину красную, а другую белую.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Зеленую лучше, Александр Матвеич.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
(садясь на свое место).
Нет, красную лучше. И в губернском правлении красная. Да вот Иван Фомич мне кисеи пожертвует, хе, хе! а я палки золотые уж на себя возьму.
ВАХРАМЕЕВ.
Да уж и так испожертвовался совсем, Александр Матвеевич. Ведь вот мы и скамьи вам в канцелярию понаделали.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Эка важность, скамейки! Ведь это все к чести твоей отнесется, я и губернатору скажу.
СЕКРЕТАРЬ.
(подходя к председателю с бумагами).
Вот бумаги, полученные с почты, отметить не угодно ли?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
А! хорошо, хорошо. Какое нынче число?
СЕКРЕТАРЬ.
4-ое (кладет бумаги на стол и возвращается на свое место).
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
(отмечая бумагу).
4? хорошо (отмечая). 4 декабря 184... 4 декабря 184... 4 декабря... Слышали, господа, говорили вчера в клубе, что государь поехал из Петербурга в Киевскую губернию?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
(подписывая журнал).
В Киевскую? Гм! Зачем бы это?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
(переписывая докладной регистр).
Так ведь он часто ездит!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Не в том дело, а вот что. Губернатор и сказал: хотя мы и в стороне, ну да неравно царь вздумает поехать и чрез нашу губернию... ведь ему дорога везде вольна? а?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Вольна, вольна!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Ну, поедет, господа, царь чрез наш город, станет все осматривать... Ну, коли он вздумает завернуть и к нам в палату?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Помилуйте, Александр Матвеич, зачем ему в нашу палату? Такое ли это место, чтоб царю его осматривать!.. Сюда ни один царь никогда и не захаживал!..
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Нет, нет, не говорите! Отчего же ему и не зайти? Ведь палата все-таки... после Сената первая инстанция!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Ну, не равен час, вздумает, да и полно. Может, строение захочет посмотреть...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Навряд ли! бог милостив! Ну, да коли пожалует, что ж, честь будет великая... (осматривая) у нас, кажется, все в порядке.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
В порядке? не все-то вы видите, господа, а я нынче ночью вспомнил, да и утро все продумал.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Что ж такое, что?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Да вот что. Гм! Есть у нас портрет государя или нет?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Как же, есть! ведь вот он, сзади Вас.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
То-то есть! По-вашему, есть, а по-моему, нет, т. е. все равно, что нет.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Отчего же нет?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Вот вам и загадка... хе, хе, хе! (оборачивается к портрету). Оно точно, не вдруг догадаешься, ха, ха, ха!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Что ж бы такое?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Чем же это не портрет? Конечно, государь здесь нарисован молодым, очень молодым, худощавым[27].
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
Та-та-та! В том-то и штука (топотом). Ведь он без усов!