СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Ох, какие Вы, Алексей Александрыч! да чем же мало уважаются? Ведь это, батюшка, все по чину да по месту.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Как чем? Да что мы с Вами хуже, что ли, Семенова и Птицына? Ну, вот их послезавтра на официальный обед к губернатору пригласили, а нас с Вами нет.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Да что завтра такое?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Как что? Царский день.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Да, да, да... я и забыл... Ну, да эта статья другая, они ведь, знаете, и вице-губернатору-то приходятся с родни и ребята-то, сказывают, ученые. Ведь по правде-то молвить, нельзя же губернатору и пригласить всех.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Всех! Разве мы с Вами — все? Мы не все, а мы нечто... нечто... все же нечто значительное в губернии. Члены судилища. Ну, и от дворянства. Нет-с, наша военная служба, ей богу, и поблагородней и попочетней. Там, по крайней мере, хотя мундир есть, а здесь-то и мундир никаким уважением не пользуется!.. Да и что за служба! Очень весело, право! подадут к подписи бумаги, вот и начнешь смотреть. Ну, просто гадко делается! Там мужик обокрал другого, там мужичка какая-то ребенка подкинула, того розгами, того в Сибирь...
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Да Вы не читайте, так подписывайте, просто. Делайте, как я, батюшка Алексей Александрыч, оно и для совести-то спокойнее, ей богу! Ведь, по правде сказать, что толку, что Вы прочтете приговор или нет? дела же Вы все-таки читать не станете?
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Нет, почему ж и не прочесть! Помилуйте! Ну, конечно, иной раз, знаете, почерки такие скверные, зрение же у меня плохое, ну, да и безграмотность, безграмотность, просто ужас!..
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Э, батюшка! Вот по всему видно, что Вы еще новичок! А я уж давно на все это и рукою махнул.., и ничего! Все, слава тебе, господи, до сих пор сходило с рук преблагополучно.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Вы говорите — рукой махнул! Да ведь от этого может пострадать правосудие, Семен Иваныч, а Вы думаете, это шутка! Нет, я признаюсь, я о правосудии другого мнения. Я Вам скажу, я даже так полагаю, что без правосудия обществу и существовать нельзя; никак не может!..
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Да то само по себе, а уголовная палата сама по себе. Ведь коли бы я судил вот так, попросту, вот как я у себя в деревне сужу... Ну, это статья другая, там уже нельзя дела-то и не разобрать.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Попросту! Это для деревни хорошо, а для государства не годится. Это уж слишком первобытно, патриархально! Эдак в образованном обществе не делается... Это Вы хоть кого спросите, это Вам любой писатель скажет. Да и позвольте Вас спросить, Семен Иваныч, в деревне Вы судите кого? Мужиков только. Ну, а как хотите, в палате цивилизация нужна. Тут ведь у вас под судом люди все больше с развитием. Тут уж ничего попросту.
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Э, батюшка Алексей Александрыч, я и сам знаю, что палата это совсем не то, что вот в деревне рассудишь мужиков, выпорешь обоих, да и баста, да не о том речь…
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Нет, нет, Семен Иваныч, я того убеждения, что на палату нашу надо все-таки глядеть с высшей точки... Знаете, вот я недавно писал к одному своему приятелю, бывшему сослуживцу, тот подтрунивает надо мной: «Ты,— говорит,— теперь что? Просто штафирка![11]» Ну, хоть мне, знаете, и жаль военного мундира, очень жаль, однако ж я ему написал: ты, говорю, брат, этого не понимаешь, ты думаешь, палата все равно, что полковая канцелярия... как бы не так! Нет, братец, я ему пишу, палата не полковая канцелярия, не просто какое-нибудь место, а целое, говорю, звено в цепи государственных и губернских учреждений... Поймите это: звено!..
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Так что ж, что звено, а все-таки без секретаря не обойдетесь!.. Да Вы совсем от материи-то отбились...
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Чем же отбились? Мы обсуждали вопрос, читать или не читать подлинные дела и бумаги... ну-с?
СЕМЕН ИВАНОВИЧ.
Да вот что. Я вам всю мудрость открою (кладет перо и перестает писать)... Первое дело, это чтоб секретарь был хороший и добрый, ну, и не очень корыстный. Коли секретарь человек знающий, дело-то и ладно, уж он присутствующих ни под выговор, ни под штраф не подведет... Я ведь вот как рассуждаю: ведь на что-нибудь секретарь да заведен, ведь коли бы мы и дела стали читать, и законы приискивать, и резолюции все сочинять, так тогда зачем и секретарь? Не нужно секретаря, прочь его. Ведь законы-то не дураками писаны, Алексей Александрыч. Так коли секретарь нам законом дан, оно и значит, что все это дело секретарское, а не наше. Так ли?