Я замерла на месте, глядя на, как оказалось, ворона. Да еще и не просто ворона, а ворона говорящего. Картина, действительно, была необычной, но разговаривать так со мной я позволять не собиралась.
— Кем бы ты ни был, попрошу разговаривать повежливее, знаешь ли, — произнесла я, разглядывая птицу. С виду — обычный ворон, ничего примечательного, а каким-то непостижимым образом он умудрялся произносить слова.
— Ну и кто же ты такая, чтобы я прроявлял вежливость, после того, как ты обозвала меня воррроной, да еще и невоспитанной в пррридачу? — В тон мне отозвался мой неожиданный собеседник.
Я не сдержала улыбки. Ворон оказался не из тех, кто лезет за словом в карман. Картинно выпрямилась и, как полагается моему статусу, повеличественнее задрав вверх подбородок, заявила:
— Перед тобой ее Высочество Стасилия Рейн Ана Вива — принцесса вивианского королевства, — впервые вынуждена была представляться подобным образом.
Обычно, те с кем я встречалась, уже заранее знали, кто я и их представляли мне. Поэтому мое представление ворону показалось мне столь нелепым и комичным, что я, не удержавшись, улыбнулась.
— Не наследная, — склонив голову слегка на бок и внимательно глядя на меня, добавил ворон. — Забыла добавить, что не наследная, — повторил он, отчего улыбка моя быстро угасла.
Возможно, он хотел меня этим обидеть, возможно, указать на мое место, но в любом случае, цели не достиг.
— Не наследная, — легко согласилась я, выдерживая его внимательный взгляд.
Спустя пару мгновений молчания, ворон, кажется, ожидавший иной реакции, сменил гнев на милость:
— Ну что ж, пррринцесса, а перед тобой сам Люциус Терркано Хрравани Коррко, — величественно проговорил ворон в ответ, ничуть не смущаясь присутствия моей высокопоставленной персоны.
— Корко? — Переспросила я, услышав в его имени знакомое слово. — Это часть имени моего отца. Его звали…
— Знаю я, как его звали, — невежливо перебила птица. — Елеазарр Охтарр Коррко Вива. Корррко — значит «ворон» на синдарине. Вороны живут много лет, а Елеазарр был запоминающимся и перрспективным пррравителем, хоть и недолго.
При упоминании об этом мне стало грустно. Хоть я почти не помнила отца и давно пережила утрату, мне бы очень хотелось, чтобы он бы жив и правил Терра Вива вместо Виктора. Отогнала печальные мысли подальше и перевела тему:
— Можешь называть меня Ана — у нас в королевстве принято называть всех третьим именем.
— Можешь звать меня Люциус Террркано Хравани Коррко, — насмешливо ответил мой собеседник, а я хмыкнула.
Надо же какой нахал. Но каким-то непостижимым образом он мне понравился.
— Что ты забыл в почтовой башне, Люцик? — Заявила с усмешкой.
А ворон издал непонятный крякающий звук, выражающий не то удивление, не то недовольство.
— Что бы я здесь не забыл, это не касается любопытных местных прринцесс, которые суют свои прррелестные курррносые носы куда не просят.
— У меня не курносый нос! — Уверенно заявила я, оказавшись почему-то уязвленной именно этой частью фразы. — Не хочешь говорить — не говори, сиди себе на своем голубином насесте, — решила я проявить гостеприимство и отвернулась к окну, заметив, что к нему приближается почтовый голубь.
Люциус мне не ответил, а почтальон вскоре влетел в узкое окно на противоположной стене и опустился на специально предусмотренное место. К его лапке была привязана синяя коробочка.
Я аккуратно заглянула в неё, не отвязывая, слегка отпарив магией воды печать, чтобы не вызвать подозрений, и выяснила, что это послание для Виктора от управляющего из Глиндала, который сообщал, что налогов в этом месяце собрано катастрофически мало. Если так пойдёт и дальше, скоро жители будут голодать.
Печально. Глиндал всегда был одним из наиболее прибыльных городов: в нем располагался вивианский порт, он был связан торговыми путями с Лок Арденом, а жители могли рыбачить, чтобы добыть пищу. Если и Глиндал обнищал, то о маленьких поселениях вроде Истари и говорить нечего.
— Послушай, пррринцесска, а то, чем ты занимаешься, вообще законно? — Подал голос ворон со своего голубиного насеста.
А я фыркнула и отмахнулась от него, решив не отвечать на язвительные выпады. Тем более что приближался следующий голубь-почтальон и следующая коробочка. Надо же — эта серо-синяя, вот и письмо из Лимерии. С нетерпением открыла так же, аккуратно отпарив магией край печати.