Все дни были расписаны по минутам и Совместная декларация, которую мы составили с Д. Перинчеком, писалась уже в ночь с 20 на 21 декабря. Когда мы глубокой ночью завершили её, Д. Перинчек, улыбаясь, спросил: «Ну, теперь-то Вы, наконец, устали?». Я честно признал, что действительно немного устал, но столь напряжённую и продуктивную работу воспринимаю, как большое счастье. Это и в самом деле было настоящее счастье — подлинное духовное пиршество, причём безо всякой омрачающей бестолковщины.
Письмо третье
Как оценивает мировая и коммунистическая общественность происшедшие и ныне происходящие в нашей стране процессы? Думаю, что для понимания этого небезынтересно привести некоторые типичные вопросы, на которые мне приходилось отвечать в Турции.
К первой группе можно отнести вопросы о причинах поражения социализма в СССР и ряде других стран.
1. В чём главная причина реставрации капитализма в СССР? (Выше я уже показал, как на этот вопрос отвечают турецкие коммунисты, мыслящие в духе маоизма).
2. Почему же вы не слушали предупреждений Мао Цзэдуна?
3. Почему рабочие ещё при Хрущёве не протестовали против ликвидации и диктатуры пролетариата?
4. Удалось ли вашему социализму создать нового человека?
5. Могли ли трудящиеся при Сталине участвовать в политике?
6. Как буржуазия могла пробраться в партию? Ну, ладно, не понимали что-то при Хрущёве и Брежневе. Но ведь при Горбачёве-то всему миру было ясно, что происходит убийство социализма? Как же могла спать ваша великая ленинская партия?
Вторая группа вопросов относится к нашей сегодняшней борьбе.
1. Как думаете победить? Через парламент или революцию? Понимаете ли, что любой парламент это чепуха?
2. Коммунисты полностью потеряли авторитет в народе или нет?
3. Народ понимает различие между коммунистами и «коммунистами»?
4. Каковы сегодняшние основные формы вашей борьбы? Что получается и что нет?
5. Сколько компартий и почему?
6. Поделитесь опытом борьбы женщин. Что потеряли советские женщины? Что издают женщины?
7. Чем объясняете спячку вашего рабочего класса? Что делаете, чтобы разбудить его? Ваши прогнозы по этому вопросу.
8. Как Вы относитесь к представителям собравшихся здесь компартий, которые остро критиковали КПСС, называя её даже национал-шовинистической?
9. Социализм понятие не простое. Но как же мог потерять даже чисто национальную гордость народ Чайковского и Рахманинова, Пушкина и Достоевского?
Все перечисленные вопросы — это вопросы коммунистов. Отвечать на них порой было непросто. Казалось иногда, что меня не понимают, ибо спрашивают снова и снова одно и тоже. Относил это к нечёткости перевода, но потом понял, что турецкие товарищи просто хотят не приблизительной, а полной, я бы сказал, строго марксистской явности, и часто мы только сообща добивались такой ясности. Общение с высококвалифицированной аудиторией доставляло настоящую интеллектуальную радость.
Но это коммунисты. Другое дело — буржуазные журналисты. Совсем иной, гораздо более низкий во всех отношениях уровень. Им не нужна глубина, чужды поиски истины.
Задают банальные вопросы, и я чувствовал, что ответы их не очень-то интересуют. Мне кажется, что свою в общем-то интересную работу они превращают в очень скучную. Наши буржуазные журналисты точно такие же. При этом явственно ощущается единый стандарт массового мышления, стандарт, созданный усилиями единой мировой буржуазной пропаганды.
Вот характерные вопросы.
1. Как объяснить неожиданный успех коммунистов?
2. Означает ли победа Жириновского полную победу фашизма?[13]
3. Крайне интересный вопрос: «Возможен ли блок ельцинистов и коммунистов против фашиста Жириновского?» (!!).
Трудность была в том, что я имел целью показать им, что фашизм несёт Ельцин, а они были уже намертво запрограммированы на то, что фашизм связан с Жириновским, и в таком духе была в кратчайший срок обработана вся мировая общественность!
Тем не менее мне в определённой мере удалось переломить ситуацию, ибо мои беседы с журналистами нашли отражение в прессе. И в более поздних интервью тон вопросов стал меняться. Вот некоторые из них.
13
Сейчас это уже почти забылось, но тогда на первых выборах после переворота 1993 года ЛДПР добилась неожиданного успеха — почти 23 % голосов. Правда — за счёт проигрыша в одномандатных округах — в итоге она получила только 63 депутатских места из 450.