Верность и благодарность семье и друзьям, товарищам по борьбе, партии, верность самому себе и своей цели, верность борьбе, которой он постоянно отдает всего себя, — таков светлый образ Эрнста Тельмана, встающий перед нами со страниц его писем родным и близким.
Франциска Рубенс
Розе Тельман, 8 марта 1933 г
Я верю в торжество правды…
Берлин, 8 марта 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Меня арестовали здесь 3.III. Со здоровьем у меня хорошо, а в остальном нужно продержаться. Ведь до сих пор вся моя жизнь была борьбой и будет такой до самой смерти.
Вспоминаю бурные и тяжелые военные годы, которые мне довелось пережить на фронте, а тебе — на родине.
Я состою «под крайним подозрением в совершении действия, караемого па основании §§ 81–86 уголовного кодекса». Далее говорится: «в интересах общественной безопасности Вы подлежите заключению под полицейский арест впредь до особого распоряжения»[1].
Было бы хорошо, если бы ты поставила в известность адвоката Хегевиша и поговорила с ним о возбужденном против меня деле.
Я уже неоднократно обращался к Курту Розенфельду из Берлина.
Деньги, которые были при мне… включая мои последние заработки, здесь конфисковали. Поэтому я не смог передать причитающуюся тебе сумму, а также деньги для тестя и моего отца. Я уже пытался переслать их тебе отсюда, но не знаю, удастся ли это сделать быстро.
Как поживает маленькая Ирма? Она должна мужественно и смело противостоять всем нападкам, которым неизбежно подвергнется в школе.
Революционные приветы тестю и отцу. Навести стариков в ближайшие дни.
Пришли мне, пожалуйста, «Фремденблатт». До сих пор я не получил еще ни одной газеты.
Как долго я пробуду здесь, не знаю. Конечно, отсюда меня скоро переведут в какое-нибудь другое место.
Революционные приветы всем друзьям.
С революционным приветом всем.
Твой любящий Эрнст.
Рот-фронт маленькой Ирме и старикам.
Напиши еще.
Розе Тельман, 18 марта 1933 г
Берлин, 18 марта 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Твое письмо от 10 и 14.III получил вчера с огромной радостью. Прошло уже 14 дней, как я нахожусь у отца Филиппа[2] Когда наступят последние 14 дней, которые возвестят свободу? Пройдет много-много времени… А пока ясно только одно: кто борется за идею, за великую и могучую идею, тот должен уметь спокойно, сознательно и, как подобает честному революционеру, с величайшим упорством переносить все страдания в этой неизбежной борьбе. Ведь трудящееся человечество, прежде всего пролетариат, еще будет судить и решать, кто действительно принесет Германии национальное освобождение.
Эти 14 дней были довольно тягостными: у меня не было газет, почти не было возможности писать, не было денег на почтовые расходы, нечего курить и ни пфеннига для покупок. Тем не менее я кое-как перебивался, утешаясь здешней библиотекой, оставляющей желать лучшего. Но иногда ведь и самое скудное оказывается лучшим, как это частенько бывало с сушеными овощами во время войны.
Однако возвращаюсь к твоему письму. Кстати, мое письмо ты получила быстро; это меня удивляет, поскольку в остальном здесь все очень «мило» доходит до назначения. Надо приветствовать, конечно, что у тебя, по крайней мере, все хорошо. Последний адрес я указал неверно, так как, по-видимому, неправильно понял здешнего чиновника. Пожалуй, поэтому я и не получил от тебя еще ни одной газеты.
Денег мне пока пе выдают, ответа на свое заявление я не получил. Особенно не надейся, что из этих денег ты что-нибудь получишь; пожалуй, это окажется возможным только на основании гражданского иска.
Может быть, наш друг, с которым мы однажды на троицу совершили четырехдневное путешествие, сможет прислать сюда небольшую сумму денег. Тебе, наверное, снова придется идти работать, хотя при твоем здоровье это уж очень тяжело. Маленькая Ирма просто забавна со своими простодушными замечаниями.
Сегодня написал письмо своему отцу. Хегевиш тоже получил от меня письмо 10.III, примерно одновременно с твоим. Ответа от него до сих пор еще не получил. Свидания здесь не разрешаются.
Содержание твоего письма меня очень обрадовало. Оставайся отважной и смелой, а я и здесь останусь таким же, потому что снова и снова сознаю, что боролся за светлую и верную идею.
С революционным приветом тебе, Ирме и тестю.
Привет всем друзьям.