С твоим здоровьем, кажется, все еще неблагополучно. Теперь и для тебя наступят очень трудные дни, поскольку тебе не у кого найти помощь и поддержку.
Переноси и ты свои страдания, как я здесь, с несгибаемым мужеством. Я хоть и лишен свободы, но смело смотрю в будущее. Свое предварительное заключение переношу с величайшим хладнокровием и наряду с само собой разумеющимися обязанностями, которые у меня здесь имеются, занимаюсь чтением книг. Если у тебя есть такие друзья, которые могли бы бесплатно предоставлять в мое пользование книги и романы, не имеющие особой политической окраски, то я позволю себе высказать такое пожелание. Не забудь, 27 марта день рождения Розы.
Нынешний переворот в Германии, насколько я сужу по газетам, выявляет признаки курса на дальнейшую фашизацию страны. Я вовсе не собираюсь как-нибудь оправдывать или же прославлять прошлое. Однако многие миллионы людей, которые сегодня восторженно приветствуют это развитие событий, еще не раз задумаются над тем, как могло случиться, что они столь поспешно оказались охваченными энтузиазмом такого рода. Но только история и сами факты смогут вразумить их…
Это предварительное заключение возможно продлится еще довольно долго. Но главное состоит в том, чтобы все вы были живы и здоровы и по-прежнему держались мужественно.
Мой адрес: Берлин, полицей-президиум, Александерштрассе, 5/6, камера 32.
В ожидании, что эти строки застанут тебя поправившимся, шлет тебе сердечный и революционный привет
твой сын Эрнст.
Иоганнесу Тельману, 8 апреля 1933 г
Берлин, 8 апреля 1933 г.
Мой дорогой отец!
Твое письмо от 29.III получил с сердечной благодарностью. Кроме того, обе твои посылки с 7 книгами пришли быстро и точно. Когда прочту книги, отошлю их тебе обратно. Для меня было неописуемой радостью, что ты сразу же выполнил мою просьбу. Вот уже пятая неделя, как я здесь в одиночной камере, а перспектив на изменение положения пока что нет.
Фальсификации и слухи относительно моей личности нескончаемы. К сожалению, здесь я вынужден мириться с искажениями истины в общественном мнении, как это мне не раз уже приходилось делать и раньше… Я имею в виду различные биографии… и не в последнюю очередь недавние лживые слухи: «самоубийство»… «смещен с руководства Москвой»… К сожалению, я, испытывая физическое отвращение к подобной клевете, не имею возможности выступить перед общественностью. Здоровый дух, уверенность в будущем — вот в чем моя сила, вот что постоянно вселяет в меня новое мужество.
На второй странице твоего письма цензура кое-что зачеркнула, и я не мог прочесть. Видимо, почтовые марки пришли вместе с письмом (об этом здесь не сообщают), 4 листа бумаги и конверты получил.
Я буду стараться не писать о положении в Германии, так как мне нельзя свободно высказывать свое мнение, а отдельные детали не могут прояснить сути дела. Шлю тебе к дню рождения, 11 апреля, самые горячие сердечные поздравления и надеюсь, что ты еще долго будешь встречать этот день здоровым и бодрым, увидишь и день моего освобождения. С этими чувствами и надеждой, мужественно и смело глядя вперед, в будущее, передаю привет всем друзьям, знакомым и бывшим школьным товарищам.
Если 11 апреля у тебя будет Роза, то скажи ей, пожалуйста, что номера «Фремденблатт» за 29.III—4.IV сюда не поступили.
Вчера я получил номер от 5.IV. Может быть, если не было других причин, те номера не дошли из-за плохой упаковки?
Здоровый и бодрый, остаюсь с самым сердечным и искренним приветом
твой любящий сын Эрнст.
Розе Тельман, 24 апреля 1933 г
Берлин, 24 апреля 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Твое письмо от 9. IV и посылку ко дню рождения (они пришли уже 13.IV) получил с большой радостью. Из Гамбурга мне прислали более 60 поздравительных открыток. Из остальных городов страны мне почему-то не передали ни одной открытки, даже из Берлина…
Твоя газета для меня здесь — единственный источник информации о существующем положении. Поэтому тем более неприятно, что снова 2 номера где-то застряли. Номера за среду, 19-ое, и четверг, 20-ое, получены, а номер за вторник, 18-ое, пропал. При отправке из Гамбурга целесообразно, пожалуй, перевязывать газету крест-накрест маленькой, тонкой бечевкой; благодаря этому адрес на газете сохранится и так легко не порвется. Но газета всегда должна быть видна. Ты пишешь, что 22.III послала деньги. До сих пор я не получил почтового извещения. Узнай, пожалуйста, на почте, отосланы ли деньги. То же самое с обещанными мне 20 марками, которые где-то здесь застряли. К счастью, ты получила 30 марок. Наша Ирма… должна была перейти в другую школу. Очень хорошо, что ее школьные подруги протестовали и добились, чтобы она осталась в школе.