Пасха, праздник пробуждения природы… прошла здесь тихо, почти беззвучно. В страстную пятницу, в страстную субботу и оба дня пасхи здесь было очень спокойно, временами мертвая тишина, только иногда услышишь хлопанье форточки или глухой стук закрываемых тюремных дверей. На дворе обычное чириканье воробьев, и лишь изредка черный дрозд пропоет спою знакомую песню. В первый день пасхи, после обеда, безоблачное небо заполонили самолеты, и их гудение, длившееся несколько часов, прервало безмолвную тишину. В самой камере полнейшее одиночество; порой в полдень маленький, безобидный и усердный паук повиснет в желтых, как колосья, лучах солнца между железными прутьями решетки и плетет свою паутину. Отрезанный почти от всех людей, подвергнутый долгой изоляции, вдали от жизни немецкого народа, живу и прозябаю я здесь.
Я знаю, что ты прекрасно, понимаешь мое положение… При этом я всегда восхищаюсь тем несгибаемым мужеством, с которым ты, полная надежды, смотришь в будущее, спокойно и твердо переносишь многочисленные страдания, выпавшие на твою долю. Мужество, надежда и внутренняя стойкость в подобных обстоятельствах — неоценимые факторы для укрепления человеческой волн и силы. Отрадно, что ты умеешь так смело и мужественно переносить свою судьбу.
Ты получила мою открытку? Я написал ее 23.III и тем пе менее не совсем своевременно. Зато в день окончания Ирмой школы неожиданный роскошный букет цветов был для тебя и особенно для Ирмы радостным сюрпризом. И я тоже йотом очень радовался этому п думал, что ведь есть еще люди, готовые проявить свою благодарность. Наверное, и Ирме было очень радостно получить в подарок такие прекрасные цветы. Эту радость доставляют не только сами цветы, — любовь людей п их благодарность, о чем свидетельствуют многие подарки, внушают высокое чувство душевного удовлетворения.
Деньги я получил. Самый сердечный привет нашей Ирме. Привет также тестю.
От всего сердца шлет тебе особенно большой привет
твой любящий Эрнст.
Розе Тельман, 8 июля 1934 г
Берлин, 8 июля 1934 г.
Моя дорогая Рода!
Относительно моего письма от 1 июля мне передали в субботу 7.VII извещение господина судебного следователя такого содержания:
«Пересылка письма к Вашей супруге не разрешается, так как его содержание касается действий, в совершении которых Вы обвиняетесь».
Письмо и конверт мне не возвратили, выдали только оторванную марку без клея. Дело обстоит следующим образом:
Газета «Берлинер берзенцайтунг» от 27 нюня с. г. опубликовала под заголовком «Правда о Тельмане» с по-журналистски бойким и ядовитым предисловием от редакции разъяснения господина верховного прокурора о фактическом состоянии предварительного следствия по моему делу. Кроме того, на следующий день появилась статья известного адвоката профессора д-ра Гримма из Эссена «Пропаганда с помощью правосудия» с подзаголовком «Зарубежное подстрекательство к проведению процесса Тельмана».
Тогда я в пределах предоставленных возможностей высказался по поводу обвинений, выдвинутых против меня господином верховным прокурором, подобно тому как я ужо делал в разговоре с тобой в присутствии господина судебного следователя, ссылаясь па § 85. Далее я указал на то, что ведение защиты выбранным мною защитником будет иметь большое значение в этом процессе особенно потому, что он должен состояться перед «палатой народного суда». По поводу выдвинутых против меня обвинений я сделал замечания и написал больше, чем это разрешается. Так как у меня случайно еще сохранились пакетики из столовой, на которых я набросал карандашом содержание этого письма, сообщу тебе здесь его остальную часть с небольшими дополнениями, опустив те места, из-за которых отправку письма не разрешили.
Твое письмо от 15.VI получил и прочел с величайшей радостью, хотя и не во всем разобрался. Каждое известие о жизни на любимой родине, каждое новое сообщение о близких родственниках приносит мне душевное облегчение в те часы, дни, педели и месяцы, которые я вынужден… прозябать здесь. Для меня известное утешение слышать, что старик, которому через несколько дней (уже послезавтра) исполнится 77 лет, бодр и здоров. Передаю ему, хотя и с опозданием, свои самые сердечные поздравления. Надеюсь и желаю, чтобы он пережил тот день, который принесет мне свободу. Моему любимому отцу, к сожалению, не суждено уже испытать это счастье.