В последнем письме Йони легко заметить один важный еспект, который обнаруживается иногда и в предыдущих письмах. Мы видим из последнего письма, что Йони был не только удручен душевно, но и обессилен физически. Как во все годы его службы в армии, так и в последний год – в роли командире части – Йони привык отдавать работе все силы. Бремя, которое он взваливал на себя, всегда было пропорционально ощущаемой им ответственности и поставленным себе целям, а они были всегда выше обычного. Но в последний год он к этому бремени еще многое добавил. Он работал без передышки дни и ночи и спал обычно не больше трех-четырех часов а сутки. Ни на минуту он не сбрасывал с себя упряжи, и в конце концов это дало себя знать. Во вторник 29 июня он дошел почти до предела и почувствовал, что должен отдохнуть, не зная, каким образом ему будет позволен отдых, учитывая все должности, которые он обязался выполнять. Чтобы продемонстрировать, насколько он был физически изнурен, достаточно рассказать, что в пятницу утром он вернулся домой и зашел в душ, а через несколько минут был обнаружен там спящим, с льющейся на голову водой!
Но Йони нуждался не только в физическом отдыхе. Он нуждался, по его собственным словам, в передышке, в паузе, чтобы заново выверить свой путь. Следует помнить, что реботе в армии почти не оставляла ему времени, чтобы задуматься всерьез о проблеме, не связанной с должностью, е Йони испытывал в этом большую потребность. Тот, кто понимает, как грандиозна была ноша, которую он нес в качестве командира части, безусловно поразится, что он вообще мог думать о вещах, которые мы здесь обсуждаем. Но Йони имел обыкновение время от времени производить оценку своих действий, а непрерывный поток работы, в который он был погружен, никогда не приводил к сужению его горизонта. Даже в трудных условиях армейской работы, в пределах в высшей степени жестких правил, которые он сам для себя опремелял, он изыскивал возможность хотя бы на несколько минут отстраниться и взглянуть со стороны. Несомненно, что раздумья Йони над положением Израиля и над возможностью лично помочь делу не давали ему покоя и мешали принять необходимое решение. А для него было важно именно сейчас хотя бы ненадолго уйти из армии, чтобы спокойно проанализировать пройденный путь и наметить маршрут на будущее.
И вот в тот момент, когда, пытаясь решить свои проблемы, он находился в тяжелом состоянии, ему предлагают план вторжения в Энтеббе, в котором ему предстоит играть центральную роль командира атакующих сил
Наверное, никогда Йони не подвергался такому трудному испытанию, как в этот час. Как бойца его привлекало отчаянно смелое предприятие; как тот, кто успешно осуществил несколько спасательных операций, он был готов немедленно ваяться за величайшую из всех выполненных им спасательных операций; и как тот, кто отлично понимал, в каком тяжелом положении находится государство Израиль, он понимал также всю вежность полученного задания, которое могло это положение исправить или облегчить. Но как командир, анализирующий и взвешивающий все возможности за и против, он знал, что берет на себя ответственность зе операцию, самый мельчайший просчет в выполнении которой может привести вместо успеха к провалу. Ответствен ность легла на него грузом, превышающим в несколько раз все, испытанное им до сих пор- Потому что он должен был в короткий срок преодолеть не только весь комплекс огромных объективных препятствий, но и субъективные трудности, вызванные его физическим и душевным состоянием. И возможно, что главная трудность была в этом, вырвать себя из своего потрясенного тяжкими сомнениями внутреннего мира и сосредоточиться на задании.
требующем твердой веры и железной решимости; чувствовать себя обессиленным до предела и действовать так, как будто находишься в расцвете сил; всем существом ощущать потребность в отдыхе и приказать себе рвенуться вперед со всей стремительностью и размахом – все это требовало усилия, которое без преувеличения можно назвать почти сверхчеловеческим. Множество раз проявлял Йони безгреничное мужество, проявил его и теперь, весь смысл его жизни был поставлен на карту, и он вышел из этого испытания с честью. Пренебрегая ужасной усталостью, собрал из последних сил необходимый энтузиазм и хладнокровие, отличавшие его как командира, чтобы обеспечить успех судьбоносной операции – судьбоносной не только для заложников и штурмового отряда, но и для положения всего Израиля. С научной тщательностью рассчитал и спланировал все необходимое для успеха операции, заражая верой и подчиненных, и руководство.