У меня были на то причины.
Но теперь все опасности позади. Я закончил свой новый роман. «Удел Эбис-Лота» готов к публикации. Как я и хотел, на обложке изображен Фантом – красный осьминог.
Его красные щупальца на черном фоне окружают белую надпись с названием книги.
Правда, красиво?
Как ваш садик, Молли?
Началась зима. Думаю, вы ждете наступления весны, когда снова сможете вернутся к нему и посадить новые цветы.
Отныне все в моей жизни складывается, как нельзя удачно.
Наконец я привык к новому месту. У меня есть Лита. Она во всем мне помогает. Я занимаюсь изданием «Удела Эбис-Лота» и начинаю работать над первыми главами нового романа.
Все встало на свои места.
Никакие воплощения моих чувств и эмоций больше не тревожили меня. Стресс, который я испытывал после переезда, ушел. А вместе с ним и ушли эти очеловеченные качества.
Я – снова я, настоящий.
Как вы, милая Молли?
Пришло время нам с вами поговорить открыто друг с другом.
Я не могу приехать к вам. И мы оба знаем причину, не так ли?
Живите с миром, милая Молли. На это раз я прощаюсь с вами навсегда и желаю просто удачи.
Мне нравилось писать вам. Мне нравились наши с вами беседы. Мне они помогали. Спасибо вам, Молли, что были со мной в этот непростой этап моей жизни.
Это мое последнее письмо к вам. Не поминайте лихом.
Прощайте, моя милая нежная и заботливая Молли! Прощайте!
Я люблю вас! И буду любить вас всегда! Прощайте!
С любовью, ваш друг Север.
P.S. Покормите белых голубей.
История Севера. Эпилог
– Ты должен мне все рассказать. Кто такая Молли?
Он сел рядом с Литой и взглянул на стопку своих писем.
Пришло время признаться во всем.
Отныне не будет тайн между Севером и Литой.
– Молли не существует.
Лита ахнула.
Ее взгляд бегал по комнате. Она хотела спрятаться, но от правды не спрячешься.
– Объясни, – она набралась решимости.
– Я ее выдумал, – продолжил откровение Север, – я сам создал этот образ и поселил его в свой дом, сделал Молли своей соседкой. Старушка, ухаживающая за своим садиком с цветами. Я даже никогда не видел таких цветов. И в первом письме, если ты прочитаешь… ты когда-нибудь видела такой садик?
Лита обняла Севера.
– Я выдумал голубей на крыше. Никаких голубей там не было. Ты вообще когда-нибудь видела клетки с голубями на крыше в обычном городе? Молли – моя иллюзия, которую я создал.
– Зачем? Север, зачем?
Он снова посмотрел на письма и дал ответ:
– Молли – мой философский образ прошлого. Это собирательный образ моих мыслей и чувств. Это призрак прошлого, чего-то домашнего, знакомого и уютного. Молли – олицетворение моего чувства. Одного моего чувства, которое я испытываю с тех самых пор, как приехал сюда.
Лита внимательно слушала Севера, не перебивая.
– Не только Ян и Снайпер стали олицетворением моих качеств и свойств. Ян был образом моей души. Снайпер – образом страха. Моего страха, который я победил. Молли… Молли стала олицетворением одного чувства, от которого я пока не в силах избавиться. Я поддерживаю это чувство в себе, пока продолжаю писать ей письма. Притворяюсь, что пишу письма реальному человеку.
Лита подсела ближе.
– Что это за чувство, Север? Что мучает тебя? Что терзало тебя все это время? Почему ты писал письма? С чем ты хотел справиться? Какое чувство олицетворяет Молли?
Север посмотрел ей в глаза и ответил:
– Ностальгия.
И это было самое точное попадание.
– Ностальгия по дому, по прошлому. Я скучал. Я… пытался распрощаться со своей новой жизнью прежде, чем окунуться в новую. Видимо, мое прощание затянулось. Этот переезд – новый этап моей жизни. Понимаешь меня, Лита? Ностальгия… все дело в этом.
Из глаз Литы выкатились слезы.
– Значит, Молли – образ ностальгии для тебя?
– Да.
– И ты не можешь целиком и полностью отпустить прошлое свое?
– Не могу. Я… скучаю, наверное. Вот я и придумал Молли, чтобы погружаться в свои воспоминания, рассказывать о прошлом, иметь какую-то связь с домом. Но никакой Молли нет взаправду. Иначе письма бы эти здесь не лежали.
Лита могла только представить то, что испытывал Север, но сама она никогда с подобным не сталкивалась. Видимо, для Севера этот переезд много значил. Это были для него большие перемены, которые он так глубоко воспринял.
– Тебе нужно написать последнее письмо, Север.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Я думал, ты будешь меня отговаривать писать ей вообще. Я думал, что ты скажешь, чтобы я перестал ей писать.