священное чувство (нем.). •’* счастливое (нем.).
** дражайшая (англ.).
27 января 1848
Вот что со мною стряслось. Нынче утром мне было очень худо, но я все же принужден был нанести несколько визитов, возвратился я изрядно раздраженный часов около пяти и задремал у камина за чтением доктора Штраусса \ с сигарою во рту. И вот привиделось мне, будто сижу я в том самом кресле, только читаю, бодрствуя, как вдруг входите Вы и говорите: «Проще всего — видеться нам тут, не правда ли? — Проще, но не лучше»,— отвечаю я, ибо мне кажется, что в комнате кроме нас находятся еще два или три человека. Однако ж мы продолжаем беседовать как ни в чем не бывало/на чем я и проснулся, а проснувшись, обнаружил от Вас письмо. Видите, до чего расчудесно спать! По-моему, никакой злости в письмах моих не было, а стало быть и прощения мне просить не за что. Скорее уж Вам пристало бы просить прощения у меня, но Вы делаете это с такой ничтожною долей раскаяния и с такой иронией, что мне тотчас видно, в какой мере утратили Вы почтение, какое некогда ко мне питали. Меж тем, несмотря на всю решимость, я не в силах долго на Вас гневаться и покорно продолжаю оставаться Вашей жертвой; но душевной щедростью моей Вы лучше не злоупотребляйте. Это было бы неблагородно и невеликодушно. Вы пишете о солнце и советуете мне насладиться им после дождичка в четверг, под святую пятницу; возможно в июле оно и в самом деле появится на горизонте; но только надобно ли так долго ждать? Что и говорить, пасмурная погода Вас просто escar-mentada **. Однако не могли ли бы мы, приняв, разумеется, меры предосторожности, воспользоваться первыми же погожими днями? Мне не хо: телось бы, чтобы из-за меня Вы подхватили насморк. Наденьте Ваши сапожки-скороходы. Видеть Вас в любом костюме всегда доставляет мне живейшее удовольствие. А что это за боль в боку, о которой Вы говорите так небрежно? Знаете ли Вы, что именно так начинается воспаление легких? Вы можете пойти на бал, а возвращаясь, простудиться. Успокойте меня поскорее, прошу Вас. Лучше уж crosse48 49*, только не болейте. Но если Вы будете чувствовать себя совершенно здоровою, если будете в добром расположении духа, и погода в субботу будет хоть сколько-нибудь подходящая, почему бы нам не совершить этой прогулки? Мы могли бы отправиться куда-нибудь подальше от людей, побродить вместе, побеседовать. Если Вы не можете или не хотите встречаться в субботу, я не рассержусь, но хоть постарайтесь, чтобы мы увиделись поскорее. Когда я прошу Вас о чем-то, Вы исполняете это, лишь доведя меня прежде до исступления, и сводите на нет чувство признательности, каким я должен был бы проникнуться; сверх того, Вы лишаете себя тех заслуг, какие зачлись бы Вам, прояви Вы великодушие без долгого промедления. Беседовать и — что кое-когда все же с нами случается — думать вместе, да разве таким наслаждением пресыщаются? Отвечать можно, разумеется, лишь за себя самого, но для меня каждая прогулка наша счастливее предыдущей, ибо воспоминания о ней остаются со мною. Последнюю прогулку я исключаю и, напротив, желал бы поскорее вычеркнуть ее из памяти, заменив другой, после которой Вы вернетесь совершенно здоровою. Вот мирный договор и заключен, и в четверг я жду приказа Вашего о его ратификации.
Париж, 3 февраля 1843.
Не заставляет ли Вас чудеснейшая погода эта вспомнить о Версале и не вызывает ли, следовательно, она у Вас смех? Но обладай Вы хотя бы малою толикой логики, Вам бы вовсе не хотелось смеяться. В самом деле, известно, что Версаль представляет собою центр департамента Сена-и Уаза, что там имеются должностные лица, призванные защищать слабого, и что говорят там по-французски, А значит, там Вы чувствовали бы себя в не меньшей безопасности, нежели в Париже. К тому же Вы всегда думаете лишь об одном — как бы не повстречаться на прогулке с кем-либо из Ваших знакомых бездельников. В Версале же, в дни, когда музей закрыт *, смею уверить, совершенно пусто. Я не говорю уж о воздухе или красотах пейзажа, достоинства коих не подлежат сомнению и оказывают влияние на самый строй наших мыслей. Я, скажем, глубоко уверен, что в Версале Вы никогда не рассердились бы на меня так, как рассердились в прошлый раз; я полагаю, что Вы уже вполне оттаяли, ибо конец Вашего письма, как мне показалось, продиктован лучшей стороною Вашей натуры. А в начале — проглянула худшая ее сторона. Пишу второпях. Я должен выполнить еще тьму разных поручений и мне предстоит изрядно поскучать. Думайте время от времени обо мне и не сердитесь. А думая, не слишком громко смейтесь.